Узкая колея

Северодвинск заканчивается, рады панельных домов упираются в лес. В нескольких километрах отсюда — Водогон, одна из двух сохранившихся станций Кудемской УЖД. Конечная станция — поселок Белое Озеро. Дежурка, как ее называют местные, отправляется оттуда в 8 утра, обратно в 5 вечера. Часов с четырех подтягиваются первые пассажиры, большинство садятся в новый вагон, полученный два года назад, в старом людей поменьше, уютнее.

Помощник машиниста растапливает буржуйку и становится жарко.
— К нам тут уже приезжали недавно, две девушки, сказали статья в блоге будет. И интервью у нас брали. А в том году из Финляндии были.
Туристов, рвущихся посмотреть северные красоты пока немного, а вот журналисты теперь частые гости. Осенью много народа приезжает по грибы, некоторые валятся прямо сходя с дежурки, или остаются в дежурке спать.

В вагоне со мной еще человек семь. Надя Заозерова девять лет назад, вместе с мужем Владимиром, приехала работать на Белое, привыкла, сейчас двое детей, а бывшие одногруппники иногда приезжают как на дачу:
— Я в Северодвинск езжу за продуктами раз в неделю. В основном люди ездят по делам, в поликлинику например. В поселке прописано 200 человек, зимой живет человек 150, летом гораздо больше. Детям тут хорошо — и на лыжах покататься, и рыбалка.
В местной школе учится 20 человек, в самом большом классе 5 учеников.
— Вообще я в Мезени родилась. У меня там дядя был начальником аэропорта, мы в цирк летали на самолете. Обычно в деревнях люди дружелюбные, а у нас не так. Все съехались их разных мест, по отдельности.
Надя знакомит меня с Виталием и Юлией Чесноковыми, у них тоже двое маленьких детей.
— А ты вообще откуда к нам приехал? — задает главный вопрос Виталий.
— Из Питера.
— Раньше мы в Питер бухать летали, 800 рублей туда и обратно. Да, в Питере тоже хорошо. Ты куришь?
— Нет.
— И не пьешь?
— Тоже нет.
— Ну после недели на Белом можешь сразу себе бронировать место в наркологическом диспансере. Тут все пьют.
Со стуком, раскачиваясь, дежурка въезжает в темный поселок. Весь путь занимает чуть больше часа.
— Сейчас он скажет, куда вы меня привезли?- смеется Виталий. — Нужно его с закрытыми глазами вести, а то убежит.

Владимир Заозеров работал в лесничестве, потом мастером на УЖД, сейчас учит школьников математике и информатике.
— Почему вы тут живете?
— Мне в городе скучно жить. А так в школе ученики задолбали — сел на снегоход и укатил. А если еще в сугробе застрянешь — час пооткапываешься, энергию потратишь и хорошо. А в городе что?
Владимир один из немногих жителей поселка, кто не курит и почти не пьет.
— У нас тут лесозаготовки с 20х годов, сначала вообще конка была. В самый расцвет было 200км полотна, сейчас действует 30. Там дальше, за Палозером, местами рельсы штабелями лежат, хотели строить дальше да Союз распался. Недавно наше УЖД попало в топ10 списка Форбс. Из администрации начали постоянно звонить, мол, должны соответствовать. Ну а как нам соответствовать, работает ну и ладно. Хоть новый вагон прислали. А узкоколейка даже в Москве есть. Детская железная дорога. Вагон прям оттуда — точно такой же. С машинистами проблема, сейчас уже нигде не учат таких. С обычными правами тоже никак, что-то среднее между большой колеей и большим автомобилем.
Кроме УЖД и школы, в поселке есть магазин, кочегарка, детский сад и медпункт. Интернета почти нет.
— Фельдшер у нас сейчас молодой, 25 лет, после училища, старый на пенсию ушел. Нужен он в основном чтобы диагностировать что-то серьезное и в случае чего отвезти в город. Или констатировать смерть, пенсионеров то много.
— А как дела в школе?
— Я сегодня самостоятельную дал — опишите ваши действия при походе в магазин. А двое ответили, что не знают, они в магазин не ходят. А так в каждом кабинете электронные доски, компьютеры. Это потому что у нас для всех школ выделяют одинаковое финансирование, что в Северодвинске на 2000 человек, что на 20. Огнеупорные двери стоят, по технике пожарной безопасности, а сама школа деревянная, и зачем? Школа сгорит, двери останутся. Даже камеры наблюдения есть, в них обычно смотрят если у кого что пропало. Обычно крадут алкаши друг от друга.

Знакомство с поселком решаю начать с кочегарки, отапливающей несколько домов и школу. У входа встречаю Виталия.
— Я к вам, знакомиться пришел.
— Да ты лучше пройди по поселку с двумя пузырями, сразу со всеми познакомишься.
Внутри четыре огромных котла, сейчас оттепель, работают только два, да и то «на всякий случай».
— Мы, коренные, живем тут, я 50 лет живу. Молодежь тут не остается, уезжает учиться. Раньше здесь зарплата была 700-800рублей. Кто не успел себе машину купить, квартиру, остался здесь — вот выживаем. За все время здесь не помню чтобы кто-то не курил или не пил. Был один такой, правда недолго пробыл.
В кочегарке людно, заняться в поселке особо нечем, а тут телевизор и компания.
— У нас тут прозвища у всех есть. Лук, чеснок. Но не как в тюрьме, а просто по приколу. По фамилии.
Как говорил Владимир, фамилии у всех интересные, почти русские.

Зимой поселок выглядит очень сюрреалистично. Возле станции, укутаны в снег уже неиспользуемые вагоны, некоторые, судя по внешнему состоянию, стоят так уже много лет. Жизнь осталось только в большом здании депо, огромный желтый тепловоз «поднят на дыбы», ремонтируют.
— Это запасной, если с тем что-то случится, то что делать? У нас в стране даже ракеты падают, не то что поезда,- поясняет работник депо.

В кабине работающего тепловоза все увешано игрушками и безделушками. На маленькой буржуйке стоит чайник, очень по-домашнему.
— Может Тишку постирать?- помощник машиниста указывает на маленького бегемотика. — У нас мыш вон 3 года висел, так после стирки петь начал, у него там кнопочка была.
На спидометре максимальная отметка — 120км/ч, дежурка едет не больше 30 — больше полотно не позволяет. Но пейзаж за окном все равно проносится быстро, да и экономишь 45 рублей — стоимость проезда на УЖД с 2015 года.

Диспетчером на станции, представляющей из себя домик с табличкой и одной комнатой, работает Коковина Екатерина Яковлевна. Поначалу для виду не хочет говорить про свою работу, видимо не в первый раз расспрашивают.
— Ко всему нужно привыкать. Это наша дорога жизни, хлеб нам возит из города. Как же мы без хлеба. Тут одни пенсионеры остались, молодежи почти нет. Я тут сижу, три часа в день, на телефоне, если позвонят — вдруг случилось что. Иногда поезд падает, но так, немножко, с рельсов сходит, так мы его быстро обратно ставим, но это летом. А сейчас его Дед Мороз бережет. Или если кто больной — чтобы отвезти его.
— А раньше лучше было?
— Лет десять назад поездов больше было — лесозаготовки были. Денег особо не платят, да я все равно на пенсии, чего дома сидеть. Был выбор остаться в Северодвинске, кооперативная квартира была, но я выбрала Белое. И ни о чем не жалею. Хотя ко всему надо привыкать.

Старожилов в поселке осталось не так уж и много, многие зимой живут в городе. Один из них — Иван Иванович Тафий, типичный «добрый дедушка» в зеленом шерстяном жилете.
— У меня сестра месяц назад умерла, ей операцию делали в городе, каждый день по 15 таблеток ела, не выжила. Вон в том доме недавно мужчина умер, и там умер, — Иван Иванович, которого молодежь кличет «дядя Ваня», указывает на дома вокруг, в которых уже никто не живет. — Как-то у одной женщины случился аппендицит, так пока дежурку вызывали, пока везли — умерла.
Идем на колодец, за нами увивается пара собак.
— А собаки у вас все дружелюбные?
— Эта кстати кусается, я подошел как-то к их гаражу и она хвать меня за ногу.
Вся голова у нее в крови, надеюсь не человеческой.

Еще один старожил, Миренков Владимир Тимофеевич, держится гораздо бодрее, критикует местную власть и делится советами, что нужно пить чтобы дожить до 80. Его мать и сестра погибли во время войны, отец умер в 47м. Некоторые местные его уважают, некоторые зовут «мерином». Вся спальня в портретах сына, который сейчас служит в армии:
— Раньше здесь тюрьма была, зона. Там где здание почты, там раньше проходная была.
Колонии перенесли еще в 40х годах, когда начали масштабные лесозаготовки.
— Я сюда случайно попал, на Балтийском флоте служил. Яж сирота, у меня ни матери, ни жилья не было. Когда я уходил, меня командир спросил — ты хоть раз там бывал, комаров чтоли кормить едешь? А у меня сестра тут была, звала, заработки хорошие. Вот так сюда и попал. Работал на лесозаготовках. Пять лет первое место держал по области. Но не коммунист был, так бы героя труда дали. Я и депутатом был, когда советская власть была. Но на второй срок не согласился, хоть весь поселок за меня был.
— А в городе жить не хотелось?
— Здесь свобода, хозяйство, огород, раньше держал кабанов, курей, весной на рыбалку.
Сейчас Владимир Тимофеевич на весь поселок славится своим самогоном.
— Сколько у нас мужиков тут отравилось, пили эту отраву, да и сейчас продают. Мне тут милиция предлагала, мы привозим бочку спирта, ты продаешь, а выручку делим пополам. Не по мне это. Вот самогонка другое дело. Когда Горбачев хотел отрезвить Россию, водку давали только по списку, две бутылки на месяц. Молодежь прыгала через изгородь, старик стоял на костылях, его сбили. Такая трезвость нам не нужна. Может я и живу столько, что каждый день бутылку выпиваю.
— А чем вообще занимаетесь?
— Я сейчас рыбачу занимаюсь, раньше и на охоту ходил. Весной щук наловлю, на год хватает. Дети все разъехались, дочь у меня иньяз закончила, два языка преподает. Хотела в Африку поехать работать, да я не пустил.

Один из самый красивых железнодорожных маршрутов мира. Бесконечные леса и озера, говорят что летом здесь прекрасно, но и зимой есть на что посмотреть. Вот только следующий по УЖД поселок, Палозеро, «закрыли» несколько лет назад. В деревне Белое, одном из первых поселений этого района, 4 года назад умер последний житель. С каждый годом людей все меньше, поселок оживает только летом, а молодежь…

Артем Заозеров, сын Владимира и Нади, ходит в начальную школу, в компьютерные игры не играет и все свободное время ловит рыбу. Учиться в школе, как все нормальные дети, не особо любит.
— А как тебе живется в поселке?
— Мне здесь нравится, люблю рыбалку. Когда я вырасту, я хочу жить на Белом озере.