Наверх
Репортажи

 Рождество в сибирской Германии. 

Истории из жизни сибирских немцев.
19.09.2017
ГАЛЬБШТАДТ.

— Куда едете? Подвезти?

— В Гальбштадт, — ответила я и приготовилась долго объяснять, где находится это село с непривычным русскому уху названием.

— Sind Sie Deutsch? — опередил водитель. Шах и мат, уважаемые читатели.

— Нет, я не немка. Я журналист, еду фотографировать, как немцы Рождество отмечают.

— Ааа… Весело отмечают, утку с яблоками запекают. Я сам там бывал. Я же немец. Предков моих из Поволжья сослали сюда. Чужие они были в Поволжье. Они были работящие, с большими хозяйствами, детей имели много. Там их никогда не принимали за своих, а с наступлением войны и тем более. Вот и сослали. Представляешь, в конце октября выгрузили в сибирской степи и живите, как хотите.

Я представляю, что значит сибирская степь. Как раз сейчас мы едем по ней: дорога покрыта толстой коркой льда и припорошена снегом. Буквально вчера был крепкий мороз, сегодня +1 и мокрый снег, скрывший от глаз горизонт, оттого эти белые поля кажутся совсем бескрайними. Как выжить в этой степи без дома и печки я не представляю.
 
— Трудно было. Землянки выкапывали, делали печки из глины, так и зимовали. А потом начали потихоньку обустраиваться. Земля любит, когда её возделывают, она знаешь, как за это благодарит! Я вот вроде городской человек, родился и вырос в Новосибирске, но хозяйство держу. У меня на даче кур 100 штук, коровы, кролики. Мы с женой посчитали, что тратим в год около 100 000 рублей на молочку, а теперь у нас всё своё, а лишнее мы продаём. Сейчас же всё просто: не умеешь делать сыр? Гугл в помощь, почитай и научишься.

— А вы себя всё ещё чувствуете немцем?

— Немцем чувствую.
 
Я считаю, что в немцах хорошо, так это их внимание к деталям. Я и сына так учу, он увлекается реставрацией мотоциклов. Я ему говорю: закрутил гайку, отойди и полюбуйся, как она вкручена. Всё должно быть продумано до мелочей. Русские умные люди, находчивые, но как-то всё тяп-ляп, нет в русских глубины.
 
Может быть, потому что в России нет такой культуры высшего образования, как в Европе. В Германии университеты появились 5 веков назад (прим. на самом деле более 6-ти веков назад, первый немецкий университет был основан Карлом IV 7 апреля 1348 г. в Праге), а в России до Петра I кроме церковно-приходских школ и не было ничего. Получать образование могли только очень богатые люди. Революция попыталась всё уравнять, но смена произошла снаружи, а не внутри, поэтому мы получили множество персонажей вроде Шарикового из «Собачьего сердца». Нет образования и интеллигентности, зато есть штыки и знамёна.

— Как вы думаете, в чём главная беда русских людей?

— Лень и пьянство. Я уверен, что люди пьянствуют, потому что это надевает на них розовые очки. У трезвого человека столько мыслей тяжёлых, столько забот, а как только напьёшься сразу жить становится веселее и задумываться ни о чём не надо и дел никаких. Вот и глушат горькую.

Мы попрощались, мой собеседник свернул на лёд Обского водохранилища и умчался в белое ничто. За снежной стеной его ждала семья, дача, куры, корова и отреставрированный мотоцикл. Надвигалась ранняя зимняя ночь, я поспешила в Гальбштадт.
 
РОЖДЕСТВО И ДОМОВОЙ.
 
Центральное село немецкого района удивило меня с первого взгляда: ровные, расчищенные от снега улицы по всю ширину которых растянуты новогодние гирлянды. Особенно это поражало на контрасте с беспросветной темнотой других сёл района, которые встречались по пути.
 
Дорога привела к Дому Культуры, огромному серому зданию, одновременно напоминающему и русскую избу и греческий Парфенон. В окнах ДК горел свет.
 
ДОМ КУЛЬТУРЫ ГАЛЬБШТАДТА.
— Здравствуйте! Вы к нам откуда? — как-то сразу открыто и улыбчиво поздоровалась со мной светловолосая симпатичная женщина. Её без труда можно представить весело отплясывающей на Октоберфесте.

— Я к вам из Новосибирска приехала посмотреть, как немцы Рождество отмечают, да вот припозднилась…

— А мы как раз украшать зал заканчиваем, завтра у нас будет большой праздник, а сегодня все по домам сидят, кто отмечает… Да вы проходите!
 
Ольга приехала в Гальбштадт из северного Казахстана.
— Мы сюда в 90-е приехали, когда в Казахстане стало совсем плохо. Всё побросали: дом большой, сад. Сад у нас какой был! Так жалко. Но делать нечего, нельзя было оставаться, бандиты убивали людей, грабили. Многие люди перед отъездом сжигали свои дома, чтобы только они казахам не достались.
 
А они знаете, что с нашими бывшими домами делали? Скот там держали. Здесь по началу тоже тяжело было: работы нет, с жильём плохо. Потом мы понемногу обустроились. Я сама немка, а муж мой бывший — русский. Я к родственникам съездила в Германию несколько раз, но с эмиграцией как-то не сложилось. А муж уехал, женился второй раз на немке, теперь там живёт. У нас есть дочка и сын. Ксюша мне в работе всегда помогает, вот и сегодня мы весь вечер зал украшаем, — Ольга кивает в сторону дочери, которая в это время заканчивает мыть посуду, — она проучилась год в Барнауле, но потом у нас деньги на обучение закончились, отец обещал помочь, но так и не прислал ничего. А сын мой музыкант, на саксофоне играет, он сначала в Барнауле учился, потом перевёлся в Новосибирск, а теперь в Калининграде учится, подрабатывает, играет на улицах. Он талантливый такой!

Ночевать меня оставили в комнате отдыха Дома культуры. Ольга заверила, что сама там ни раз ночевала, но Клубового (это местный Домовой) всё же побаивается.

— Бывает проснёшься ночью, а он шебуршит. Но он, вроде, безобидный, не трогал никого. Ты точно не боишься?

Я точно не боялась и крепко спала после долгой дороги, впрочем, на крыше и правда кто-то топотал, но то скорее были мыши Клубового, отплясывающие рождественскую польку.

 
ИСТОРИЯ НЕМЕЦКОГО РАЙОНА
 
Судьба сибирских немцев тесно переплетена с государственными реформами и похожа на эпический роман. Первые поселенцы появились здесь в 1908 году после того, как в Херсонской губернии состоялся волостной сход граждан, на котором была избрана комиссия из трёх ходоков, которая представляла 180 семей, желающих переселиться в Сибирь. Один из них, Я. А. Реймер, встретился с премьер-министром России, Петром Столыпиным и обговорил с ним вопросы переселения немцев-меннонитов в Сибирь. Император Николай II воспринял эту идею благожелательно и выделил немцам 60 тысяч десятин земли в Кулундинской степи.

В первые же годы после начала заселения района Пётр Столыпин приезжал в гости к основателю села и был приятно удивлён тому, как быстро строятся дома, школы и больницы. В 1910 году поселенцы поставили стеллу в честь премьер-министра и его реформы. Эта стелла находится сейчас в селе Орлово (ударение на первый слог). В 30-е годы памятник был демонтирован и поставлен в другом селе Усть-Суетка, в другом районе, в то же время со стеллы был снят позолоченный орёл и сбита памятная надпись о том, что он посвящается Столыпину. Житель села Орлово, Беккер восстановил этот памятник и вернул его в район.

В то время эти земли относились к Томской губернии Немецким национальным районом они стали после 4 июля 1927 года, а 5 ноября 1938 район был ликвидирован и восстановлен только в 1991 году.

С 1991 года начался период активной эмиграции сибирских немцев в Германию. На смену уехавшим потомкам вольных поселенцев и сосланным в годы Великой Отечественной войны немцам прибыли немцы из Казахстана. Гальбштадт стал «отправным пунктом» для тех, кто хотел эмигрировать в Германию. До недавнего времени Германия оказывала финансовую поддержку региону, на эти средства были построены жилые дома, мельница и мясоперерабатывающий комбинат.

Сейчас в Немецком национальном районе 16 сёл: самым старым было село Жёлтенькое (сейчас нежилое), из ныне существующих самым старым является село Подсосново.

В Гальбштадте есть музей района, туда можно прийти и побеседовать с ТАТЬЯНОЙ ЖУКОВСКОЙ, хранителем музея.
 
ТАТЬЯНА ЖУКОВСКАЯ, ХРАНИТЕЛЬ МУЗЕЯ В ГАЛЬБШТАДТЕ
— Наш музей относительно молодой, он появился в 2008 году, когда началась миграция в Германию. Перед отъездом жители сёл приносили сюда некоторые из своих вещей, что-то забирали с собой, а потом присылали обратно. Я беру все вещи, которым более 40 лет, привожу их в надлежащий вид, иногда они оказываются значительно старше, чем считают их владельцы.
 
НЕМЕЦКИЕ КОРОМЫСЛА С ВЫЕМКАМИ ПОД ПЛЕЧИ.
ФОТОГРАФИЯ С ЛЕТНЕГО ФЕСТИВАЛЯ, КОТОРЫЙ ЕЖЕГОДНО ПРОВОДИТСЯ В НЕМЕЦКОМ РАЙОНЕ.
Немцев на фронт не брали, их забирали в трудовую армию, — рассказывает Татьяна.
Когда началась Отечественная война сибирских немцев первым делом убрали со всех руководящих постов, без разрешения нельзя было никуда выезжать, даже в соседние сёла. Трудармия началась с 1942 года, многих отпустили после войны, других уже после смерти Сталина. Сначала в трудовую армию брали только мужчин, потом по ходу войны начали брать и женщин. Работали на лесоповалах, в шахтах в Красноярском крае и Кузбассе. Было холодно, голодно и тяжело от постоянного принудительного труда. Охрана в лагерях была только по началу, потом её сняли, домой почти никто не бежал, сказано было не покидать территорию, они и не покидали. Потому немецких работников бригадиры не хотели отдавать они были очень дисциплинированные и трудолюбивые.
 
Вот это снимок нашего градообразующего предприятия, Сельхозтехники, благодаря ей здесь построили Дом Культуры, 2 детских сада, дороги. Сюда не только со всего Немецкого района, но и с Новосибирской области возили технику на ремонт. Очень большое предприятие было.
 
НЕКРАСОВСКАЯ СЕЛЬХОЗТЕХНИКА СЕГОДНЯ.
Все немецкие сёла строились по принципу прямых улиц: одна главная дорога, вдоль которой обязательно высаживали ряд тополей, дома стояли узкой стороной к улице, по немецкому обычаю все хозяйственные постройки размещались под одной крышей.
 
БЕЛЫЕ СТОЛБЫ — ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА ГАЛЬБШТАДТА, У НЕМЦЕВ ОНИ ВОЗВОДИЛИСЬ В КАЧЕСТВЕ ОГРАДЫ.
КУЛЬТУРНАЯ ЖИЗНЬ

— С культурой у нас пока ещё хорошо, если сравнивать с другими районами. У нас в селе есть школа искусств имени А. П. Лымарева, — продолжает рассказ Татьяна Жуковская, — Анатолий Павлович — композитор, дирижер, он и музыку писал и детей обучал, хором руководил. Очень живой, энергичный человек, сначала он был преподавателем в музыкальной школе, а потом директором. В своё последнее утро он проснулся и сказал: «Если бы вы слышали, какая чудесная музыка снилась мне сегодня ночью!». А вечером умер.

Сейчас школа искусств есть только в Гальбштадте, в других сёлах остались филиалы: художественные и музыкальные классы. НАДЕЖДА ДЮЖЕНКО преподаёт в школе живопись, рисунок и ДПИ.

— Многие выпускники нашей школы искусств уезжают в города и продолжают обучение. Моя дочь после ускоренного курса обучения в нашей школе поступила в Художественное училище в Барнауле и в этом году получает диплом. Возможно, она захочет вернуться сюда, мы бы тогда могли поделить между собой предметы, она бы вела рисунок и живопись, а я скульптуру и ДПИ. Работы в Гальбштадте немного, конечно…

— У вас не возникает мысли уехать в Барнаул, Новосибирск или в другой город?

— Нет, не возникает. Мне здесь нравится. Я не чувствую себя здесь чужой, не чувствую разницы менталитетов. Даже, когда я жила в Казахстане в 90-е и многие уезжали в Россию, по их словам казахи их выживали, я этого не чувствовала, потому что у меня были друзья и казахи и русские. Я переехала сюда по личным причинам.
 
НАДЕЖДА ДЮЖЕНКО. ПРЕПОДАВАТЕЛЬ В ШКОЛЕ ИСКУССТВ.
РАБОТЫ УЧЕНИКОВ.
Празднование католического Рождества открывает фестивальную неделю: утренники, каникулы, Новый год, православное Рождество. Сегодня дети заканчивают занятия в школе и с нетерпением ждут праздников.
 
Единственным иностранным языком в школе Гальбштадта остается немецкий. Многих родителей не устраивает такой расклад, они хотят, чтобы дети учили более востребованный английский, но против традиции не пойдёшь. Ещё несколько лет назад на улицах села, в магазине, в транспорте можно было услышать немецкую речь. Сегодня немцев осталось слишком мало, да и те обрусели. Зато в рамках программы, которую продолжает финансировать Германия, дети Гальбштадта и соседних сёл могут посещать бесплатные занятия немецким, здесь же в клубе и танцевать в ансамбле Jugendzeit.

НАДЕЖДА ЗАИКИНА, руководит ансамблем уже 10 лет, по её словам за это время в коллективе танцевало более 2000 человек.

— Наш коллектив прославился по всему Алтайскому краю, мы несколько раз выступали на Дельфийских Играх, первые места не получали, но симпатии жюри всегда наши. У нас в репертуаре есть 2 немецких польки, одной больше 150 лет, она у нас в качестве вступительного экзамена в ансамбль. Я своих ребят прежде всего учу национальным немецким танцам и уже потом современным. Наш коллектив очень удивляет немцев, они не ожидают увидеть, что где-то в глубинке Сибири есть люди, которые умеют танцевать немецкие танцы. Девочки, а давайте покажем одну нашу любимую польку! Это парный танец, но мальчишки почти все уже разъехались на каникулы. Ну, ничего, справимся!
 
ПОДСОСНОВО

Подсосново и Гальбштадт — для Немецкого района как Петербург и Москва для России. Гальбштадт — официальная столица, с судами, прокуратурой и администрацией района, Подсосново — историческая столица, с Домом Обрядов и большим спортивным комплексом.

 
ПОДСОСНОВО — НАША РОДНАЯ ДЕРЕВНЯ.
МИНИСТЕРСТВО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА.
ЛЮТЕРАНСКАЯ ЦЕРКОВЬ
ДОМ ОБРЯДОВ
ВЛАДИМИР ГЕНРИХОВИЧ ГААС — бывший глава села, ныне пенсионер живёт вместе с женой Валентиной в небольшом аккуратном доме с беседкой, занимается садом и небольшим домашним хозяйством.

— Я родился здесь, в Подсосново, мой отец служил в трудовой армии в Кемеровской области, он ушёл туда 16-тилетним парнем, а вернулся только через 12 лет. Мама была выслана с Поволжья в 41-м году и оказалась здесь. Знаете, отец никогда не поминал трудармию плохим словом, напротив, он всегда говорил, что она сделала его сильным, он вернулся оттуда молодым, красивым парнем.

— Я не немка, не местная — рассказывает Валентина, — мы познакомились в Славгороде. Владимир работал главным инженером, а я в сельском хозяйстве главным экономистом. Мы вместе уже 36 лет. Судьба наших детей сложилась, как у большинства местных, да и вообще сельских. Дети покинули село: сын работает в Новосибирске, в банке, дочь работает в прокуратуре в Барнауле, а мы остались в деревне.

 
-Выезд немцев и приход новых поселенцев очень повлияли на жизнь села. Очень поменялось отношение, много городских жителей теперь. То, что было при немцах не идет ни в какое сравнение с тем, что происходит сейчас: люди были очень порядочные, очень трудолюбивые, очень законопослушные, мы никогда дверь на замок не закрывали — продолжает Валентина.
 
— Меня в этом районе и привлекали всегда только люди: природы здесь никакой, сельское хозяйство такое же, как везде: нужно много работать, погода переменчивая, сложная, но молодежь была удивительная!
 
Может, быть это заслуга Шнайдера (прим. бывшего главы района), он сделал многое для закрепления молодежи, она никуда не уезжала, все здесь работали, за образованием не тянулись. Здесь было швейное производство, летом девочки работали на огородах, зимой на швейной фабрике. Детей ежегодно набирали по 3 класса. Средний возраст доярок был чуть больше 30-ти лет. Сейчас доярок возят с соседних сел. Вся молодежь уезжает.

—Их можно понять,-добавляю я.

— Это так. Рабочие места не привлекательны, низко оплачиваются. Иногда мы задумываемся о старости, скоро нам нужно будет помогать, а дети далеко. Здесь им делать нечего и нам в городе тяжело будет: нужно искать жилье, да, и покушать мы любим, а в городе такие цены…В 2006 году я ушла на пенсию, у меня зарплата была 3500 рублей. Могла я рекомендовать сыну остаться здесь на эту зарплату? Сыну предлагали работу в Подсосново, но он сказал: «смеётесь что ли, что я здесь делать буду за 3500?». Для детей у нас в селе есть условия: спортивная школа, Дом Культуры, летом игры, огород, воздух свежий. А для молодёжи нет никаких условий, вот и уезжают.

— Остался ли ещё немецкий дух в селе?

— Сначала, в 90-е, когда первая партия немцев уехала в Германию и приехали немцы из Казахстана изменения были ещё не так заметны, но потом с каждым годом количество немцев все сокращалось, сибирские немцы зарекомендовали себя, как дисциплинированные. Немецкий район стал стартовым плацдармом, сюда приезжали, чтобы потом уехать в Германию. Сейчас в этом районе проживает 17 национальностей, тогда как раньше 99% населения были немцами. У меня болит душа за село: все же разваливается на глазах. Электроэнергия стала такой дорогой! У нас тут без орошения никак нельзя. Стоимость киловатта 3,6 рубля, а мы тратим их миллионами: все последние годы у нас засушливые. Государство должно выделять дотации.

— Какой смысл государству выделять дотации на Алтайский край, если дотационных регионов и так много?

— У нас растет высококачественная пшеница твердых сортов с высоким процентом содержания клейковины, это улучшитель зерна. Пусть у нас не будет таких урожаев, как в Кемеровской области, но наша пшеница значительно улучшит сибирское зерно. Начинать налаживать работу сельского хозяйства нужно с дорог. Дальше необходимо заниматься технологиями: создавать хороший семенной и племенной фонд, подбирать под каждый регион культуры, то, что растет в европейской части России не вырастет здесь. Даже коровы везде должны быть разных пород, у нас здесь красная степная, привыкшая к небольшому количеству корма и долгим переходам. Технику нужно всю заменить на высокопроизводительную, за один проход техника должна делать 2-4 обработки: это экономит время и горючее. Те трактора, которые работают у нас сейчас только землю топчут. В альтернативные способы добычи электроэнергии так же нужны инвестиции.

Итак, основные вложения нужны в технику, племенной фонд, семенной фонд и в людей, но людей надо заинтересовать: вырастить их и задержать. Нашему селу не надо создавать дороги, нужно их только поддерживать, не нужно создавать жилье на новом месте, здесь всё есть. Если людям дать нормальную зарплату, они не поедут на вахты, не поедут в города, они останутся здесь. Вот и вся схема, ничего нового.

— Нужно определиться с приоритетами в производстве: молоко, мясо, зерно, рыба, — добавляет Владимир, — рыбу нужно обрабатывать сразу на берегу и перенаправлять в магазины, а не так, как сейчас: сотня перекупщиков, которые не знают меры в своей наглости.

— Раньше были заготовительные организации, которые закупали картофель, зерно, мясо они же производили встречные продажи корма для животных. Закупочная цена была стабильной. Сейчас одной корове на сено нужно потратить около 10000 за зиму. Выращивать скот самим стало убыточно, перекупщики скупают мясо по цене в 120 рублей за кило, а в городе продают по 300. Раньше мы тоже держали коров, свиней, но как только разъехались дети, решили, что хватит, слишком много сил на это уходит.

— Мы сейчас сад закладываем, земли у нас много. Выращиваем облепиху, яблоки, виноград, вишню, смородину, клубнику. Заготовки на зиму делаем, вино домашнее. Больно смотреть, что с селом происходит. Всё пропадает, так хоть огород остаётся.

 
СЕМЕЙНЫЕ ИСТОРИИ

Семейные истории сибирских немцев неразрывно связаны государственной политикой. Немцы начали переселяться в Россию ещё при Иване III, но значительная доля переселенцев пришлась на время правления Екатерины II, которые по её приглашению заселили свободные земли Поволжья, а позже Северного Причерноморья. Многие из этих крестьян оставались на выделенных им землях вплоть до начала Второй мировой войны и сохраняли язык и обычаи в том виде, в каком они существовали в Германии 18-го века. Часть немцев Поволжья была вынуждена покинуть дома в годы Первой мировой войны, когда российское правительство приняло закон о принудительном отчуждении земель у выходцев из Германии и Австро-Венгрии в западных губерниях, немцы подлежали высылке из местностей, объявленных на военном положении.

По мере обострения отношений между СССР и Германией ухудшалось и отношение к советским немцам. Немцев Причерноморья и Украины начали выселять в Сибирь в 30-е годы 20-го века, поволжских немцев отправляли в Сибирь, украинских в Казахстан.

ЭЛЬЗА ВУЛЬФ

— Я прожила в нашем районе всю жизнь, здесь родилась, училась, работала. Моя мама родилась на Волге, в возрасте 8 лет её семью сослали в Сибирь. Мой отец местный, потомок немцев-переселенцев начала 20-го века, он родился в Отрадном. У нас была самая маленькая семья — всего 4 ребёнка. Мама много рассказывала о своем детстве, у них был большой дом, огород, шестеро детей, сюда приехало только двое, её братья и сестры умерли в дороге от голода. До ссылки она успела окончить 2 класса в немецкой школе на немецком языке и не знала ни одного слова на русском. Здесь она смогла закончить 6 классов, что по тем временам было весьма неплохо, но русского она так и не знала хорошо, здесь всю жизнь проработала техничкой, хотя там была отличницей. Я часто задумываюсь над тем, как обходится судьба с российскими немцами… Сюда их сослали и они всю жизнь мыли полы, только-только дети обжились, их стали принимать в институты, на хорошую работу и снова переселение в Германию. И кто они там? В лучшем случае они работают сиделками со стариками. Почему так? Тогда это была беда и война, а сейчас что людей заставляет бросать дома и ехать выносить утки?

Я была в Германии, мне там очень понравилось, но я там не дома. Мой отец всегда был противником идеи возвращения немцев в Германию. Он говорил: зачем мы ищем от хорошего лучшего? У меня есть дом, еда, дети здоровы, внуки учатся, что ещё надо?
Мой отец пережил трудовую армию, куда его забрали в 16 лет. Было тяжело, но его там одевали, кормили. Он пробыл в трудармии до 47-го года, вернулся здоровым, красивым, в костюме, кожаных сапогах и тужурке.

Во время Великой отечественной войны и после здесь часто заключались браки между русскими и немцами. Я знаю несколько таких семей и говорю им: да вы герои, решиться на такое во время войны! Они удивляются, говорят, что это нормально, ничего такого особенного.

У нас в семье говорили только по-немецки. Потом мы переехали в Гальбштадт в 1971-м, здесь уже немецкий язык не в ходу был, везде говорили на русском. В 90-е от нас уехало процентов 80 населения. Хорошо, что приехали люди из Казахстана. Иначе здесь были бы пустыри и брошенные дома. Правда, приехали они не по своей воле. Многие почти сразу же уехали в Германию, но были и те, кто, создал здесь семью и остался.

— Вы отмечаете немецкие праздники?

— Обязательно! Я крещеная католичка, мои дети тоже католики. Мы всю жизнь отмечаем Рождество, даже, когда это было запрещено. В сочельник мы собираем родственников, ставим ёлку, запекаем гуся, дарим подарки, дети ждут Дед Мороза, то есть Николауса. Мой муж русский, мы начинали отмечать праздники 25 декабря и заканчивали 7 января, родственники собирались и на католическое Рождество и на православное.

 
ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ ГАЛЬБШТАДТА. В СЕЛЕ О НЕЙ ГОВОРЯТ: «СТРОИЛИ ЦЕРКОВЬ, ПОЛУЧИЛАСЬ КИРХЕН».
— Вы выросли здесь, у вас на глазах менялась жизнь немцев района. Расскажите, какой она была раньше?

— К сожалению, не в лучшую сторону она меняется. Всё, что у нас сейчас есть — это то, что осталось от прошлого. Я понимаю, что сравнительно с другими сёлами Сибири мы ещё хорошо живём, нам очень помогла и немецкая программа поддержки и российская, благодаря им построены дома в Гальбштадте, дороги отремонтированы. Подсосново живет за счёт колхоза, который ещё как-то держится на плаву, Кусак — крепкое село, там есть больница большая, а в других сёлах нет работы, нет ферм. Мужчины вынуждены работать вахтами, семьи разрушаются.

Очень сильно на жизнь нашего района повлияла история с «Изумрудной страной» (прим. В агрохолдинг «Изумрудная страна» входило около 200 предприятий Алтайского края, купленных директором холдинга по бросовой цене. В счёт имущества, стоимость которого была в десятки раз завышена, директор холдинга с 2008 года брала кредиты. В итоге предприятия оказались разорены.) Одно время у нас был страшный поток бывших новосибирцев: в городе показывали рекламные ролики, что здесь чуть ли не евро за работу получают и уровень жизни, как в Германии. Нашлись такие дельцы, которые скупали здесь дома и меняли их на большие квартиры в Новосибирске. В итоге у нас появились жильцы, которые совсем не представляли реалии деревенской жизни, они ждали, что за них кто-то будет топить дом и чистить снег.

Моя мама говорила, что ни один человек, прожив пол жизни на одном месте без причины не оставит дом и не переедет неизвестно куда. Она всегда по утрам относила угощение соседям: молоко, или картошку, потому что понимала, люди только что переехали, у них ничего нет.

— Что для вас означает дом?

 
— Для меня дом — это всё: это мои дети, земля, Россия. Мы хоть и Вагнеры, но патриоты. Мой сын как-то попал в драку с армянами, кричал: «Россия для русских!». Я ему говорю: «Саша, ну какой ты русский?».
 
АЛЕКСАНДР И АЙНУР ШАУЭРМАНН

Саша и Айнур — совсем свежие поселенцы Гальбштадта, они переехали сюда из Новосибирска чуть более года назад.
 
— У меня особые представления о национальности и «русский» — это не национальность, — рассказывает Саша, — генетически в моём роду были немцы с Поволжья и с Украины, вот с Айнур всё чисто, чистая казахская кровь.

— Где вы познакомились?

— Мы познакомились в Новосибирске, в СибГУТИ. Айнур проучилась без меня всего 3 дня, мы жили в одной общаге и познакомились 3-го сентября. После учебы мы продолжали жить в Новосибирске. Чуть больше года назад мы купили здесь дом. Вообще-то мы не совсем новые жители Гальбштадта, во время учёбы каждое лето мы приезжали сюда в гости к родственникам, отдыхали здесь, потом уезжали к родственникам Айнур в Казахстан. Нам обоим нравился этот поселок, поэтому, когда родились дети, мы решили сюда переехать. Правда, сделать это в одночасье не удалось, я продолжал работать в Новосибирске и целый год катался туда-сюда, это было тяжело. Айнур тогда проявила свои колдовские таланты.

— Это как?

— Не хотела меня отпускать на работу после выходных и наколдовала, чтобы автобус сломался и я не смог уехать в город :). Теперь получилось наладить удалённую работу, я работаю на заводе, но привожу сюда оборудование и выполняю работу здесь. Я занимаюсь программированием и разработкой встраиваемых систем. Раз в месяц езжу в город, беру нужную железяку и дальше уже пишу программу, удаленно тестируем, иногда езжу в город и проверяю работу лично.

— А ещё статьи пишешь, — добавляет Айнур.

— Ну да, пишу параллельно статьи на технические темы.

— Айнур, а ты ?

— Я фрилансер, разрабатываю и поддерживаю сайты. Сейчас занимаюсь сайтом Немецкого района, ещё студентам помогаю.

— Вы не чувствуете себя в изоляции от культурной жизни? Всё-таки после городской жизни, наверное, сложно жить в селе.

— Многие наши городские знакомые, которые местные, уже давно не были в театре, на концертах, не знают, где находится филармония. Как ни странно, но те, которые знают все театры города, бывают в филармонии, часто оказываются приезжими. Для того, чтобы жить культурной жизнью, не обязательно проживать в городе, билеты можно купить он-лайн заранее и уже специально поехать на спектакль или в оперу.

— Зато мы можем спокойно отпустить погулять ребенка одного, мы знаем, что у него всё в порядке, — добавляет Айнур, — в городе можно вывести его только на площадку, стоять и смотреть. Летом здесь вообще здорово! Таджики в полях недалеко от села выращивают летом арбузы, мы их купили целый кузов и в подполе хранили до самых морозов.

Пока мы разговариваем старший сын Руслан вместе с папой лечит травмы игрокам из настольного футбола, их пластиковые ноги оказались слишком хлипкими для мужской игры. Айнур кормит с ложки дочку Дашу, ой, то есть Дару.

— Мы выбирали имена для детей, которые одновременно и славянские и казахские. Руслан и Дара — межкультурные имена. Как в старом анекдоте:

— Еврея спрашивают: «Как сына назвал?»

— Изяслав!

— Это как так?!

— Кому Изя, а кому и Слава.

Вот и у нас так же.

Так и в Немецком национальном районе: немцы поют «День Победы» на 9 мая , русские танцуют немецкую польку, а приезжие таджики выращивают в Кулундинской степи арбузы и мечтают делать немецкую колбасу на заводе «Брюкке».
 

Комментарии:

Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...