- Публикатор: Светлана Трусова (svetlotrue)
- Текст: Светлана Трусова
- Фото: Алексей Тимиргалеев
В юности Ольга Лим не мечтала о большой семье и не задумывалась о том, что станет приемной мамой. А теперь она воспитывает троих сирот из детского дома и руководит общественной организацией «Чужих детей не бывает», которая помогает семьям, желающим взять ребенка из детского дома в семью.
***
— А вот и наш маленький помогатель! — Сотрудники центра по развитию семейных форм устройства детей здороваются с трехлетней девочкой, которая заходит с улицы и стряхивает с капюшона снег.
— Вероничка, пошли! — Ольга Лим берет дочку за руку и идет по холлу здания. Открывает дверь и заходит в офис организации «Чужих детей не бывает» — две маленькие комнаты.
В комнатках памперсы и куча коробок с игрушками, пеленками и распашонками. Это вещи для женщин в кризисном центре.
— Часто вещи нам приносят горожане, а эти пожертвовал один из детских магазинов, — Ольга с социальным работником Еленой упаковывают вещи.
Как и Ольга, многие сотрудники и волонтеры организации воспитывают приемных детей.
— Я скоро пройду курсы для приемных родителей, хочу взять мальчика-трехлетку, — говорит Елена.
— У другой сотрудницы Ларисы двое сыновей из детского дома, причем второго — Илью — взяла спустя полгода, как устроилась к нам, — Ольга с Еленой берут несколько пакетов и отправляются назад к машине. — Всем, кто приходит в организацию, задаю один и тот же вопрос: «А сами не желаете взять ребенка из детского дома?» Спрашиваю, чтобы предупредить: «А то будьте осторожны, потому что это заразно».
— Вероничка, пошли! — Ольга Лим берет дочку за руку и идет по холлу здания. Открывает дверь и заходит в офис организации «Чужих детей не бывает» — две маленькие комнаты.
В комнатках памперсы и куча коробок с игрушками, пеленками и распашонками. Это вещи для женщин в кризисном центре.
— Часто вещи нам приносят горожане, а эти пожертвовал один из детских магазинов, — Ольга с социальным работником Еленой упаковывают вещи.
Как и Ольга, многие сотрудники и волонтеры организации воспитывают приемных детей.
— Я скоро пройду курсы для приемных родителей, хочу взять мальчика-трехлетку, — говорит Елена.
— У другой сотрудницы Ларисы двое сыновей из детского дома, причем второго — Илью — взяла спустя полгода, как устроилась к нам, — Ольга с Еленой берут несколько пакетов и отправляются назад к машине. — Всем, кто приходит в организацию, задаю один и тот же вопрос: «А сами не желаете взять ребенка из детского дома?» Спрашиваю, чтобы предупредить: «А то будьте осторожны, потому что это заразно».
Сироты порождают сирот
Три с половиной года назад подруга Ольги – Екатерина Шубина – приютила в своей квартире беременную девушку, выпускницу детского дома. Когда та родила, взяла ее с сыном к себе. Помогла с документами, учила, как ухаживать за ребенком. Но спустя полгода девушка в итоге отказалась от сына, и его усыновила Екатерина.
Тогда организация открыла центр «Ветер перемен», где мамы могли бы получить хотя бы временное пристанище. Сегодня центр — это четырехкомнатная квартира, которую Ольге предоставила безвозмездно одна из жительниц Хабаровска (свое имя она не хочет раскрывать). Центр больше напоминает дом, где живет большая семья. В двух спальнях стоят кровати и детские кроватки, гостиная – это игровая комната, которую оборудовали на грант мэрии, повсюду расставлены игрушки.
— Александра, как себя чувствуешь? — Ольга первым делом заглядывает в одну из комнат.
Александру выписали из роддома два дня назад. Она родила мальчика, которого назвала Исламом. Ее гражданский муж – гастарбайтер, работает на хлебозаводе. Из-за задержек зарплаты платить за съемную квартиру им оказалось нечем, а идти за помощью к своему отцу девушка не захотела.
Тогда организация открыла центр «Ветер перемен», где мамы могли бы получить хотя бы временное пристанище. Сегодня центр — это четырехкомнатная квартира, которую Ольге предоставила безвозмездно одна из жительниц Хабаровска (свое имя она не хочет раскрывать). Центр больше напоминает дом, где живет большая семья. В двух спальнях стоят кровати и детские кроватки, гостиная – это игровая комната, которую оборудовали на грант мэрии, повсюду расставлены игрушки.
— Александра, как себя чувствуешь? — Ольга первым делом заглядывает в одну из комнат.
Александру выписали из роддома два дня назад. Она родила мальчика, которого назвала Исламом. Ее гражданский муж – гастарбайтер, работает на хлебозаводе. Из-за задержек зарплаты платить за съемную квартиру им оказалось нечем, а идти за помощью к своему отцу девушка не захотела.
Одна из посетительниц женского кризисного центра, Александра со своим сыном Исламом, разговаривают с Ольгой
Вероника и старшая дочка Александры Вика оккупировали машинки в детской. В соседней комнате спят Наташа с сыном Левой. Социальный работник — пенсионерка Елена Николаевна (кстати, мама двоих приемных подростков) — на кухне варит на обед пельмени, параллельно перебирает кухонный сервиз и мандарины.
— Готовитесь к вечеру, Елена Николаевна? Нужна помощь? — Ольга с Вероникой заходит на кухню.
— Тут немножечко осталось... Можете хлеб порезать.
— Готовитесь к вечеру, Елена Николаевна? Нужна помощь? — Ольга с Вероникой заходит на кухню.
— Тут немножечко осталось... Можете хлеб порезать.
— Сегодня вечером провожаем выпускниц центра. За эти две недели ушли сразу четыре мамочки, — Ольга режет хлеб, а затем расставляет посуду на стол. — Девчонки молодцы, все у них наладилось. Сироты порождают сирот. Сегодня это принято за правило. На девушках, которые к нам приходят беременными или с детьми, на выпускницах детского дома или из неблагополучных семей, общество обычно ставит крест: соцслужбы, опека, сожители и отцы детей, родственники. А я уверена, что женщинам нужно хотя бы временное пристанище – место, где их поддержат.
— Они все делают по хозяйству, кроме материнства… Вот и наша Наташа такая. Она на словах хорошая мама.
— Понимаете, эти девушки не знают, что значит любить, ухаживать, заботиться о ком-то, — продолжает Ольга.
— Они все делают по хозяйству, кроме материнства… Вот и наша Наташа такая. Она на словах хорошая мама.
— Понимаете, эти девушки не знают, что значит любить, ухаживать, заботиться о ком-то, — продолжает Ольга.
— Вижу, как они издеваются над детьми, и когда помогать уже нет сил, мамочку хочется побить, а бедного ребенка передать в приемную семью. И я понимаю, тогда он будет счастлив. От специалистов из Санкт-Петербурга услышала фразу: «Вы просто всех не спасете: если мама хочет отказаться от ребенка, она сделает. Не надо тащить ее за уши, иначе вы просто потеряете время». Да, есть мамы, которых не надо уговаривать. И Наташа уйдет: таких, как она, удержать невозможно. Но принять решение, в каких случаях ребенку лучше остаться с мамой, а в каких — нет, сложно. Это самое тяжелое, что есть в нашей работе.
— Мне их жалко. Но они взрослые. И за свои поступки отвечают сами. Им сейчас бесполезно что-то объяснять, но свою ошибку они, как правило, не сразу, но поймут. Так было и с первой выпускницей центра, которая в 18 лет оставила сына. Сейчас ей 22, она часто привозит вещи в центр и хочет вернуть ребенка, но уже поздно: мальчик счастлив и растет в хорошей семье.
Из соседней комнаты слышится крик Наташи, звонкий хлопок, а затем плач. Трехлетний Лева, сын Наташи, бежит к социальному работнику Елене Николаевне.
— Нужно взять ремень и тетю Наташу отшлепать, — тут же громко реагирует Ольга.
— Ну, а что он меня достает!
— А за что бить тетю Наташу? — тихо спрашивает Вероника.
— Потому что Леву обижает, — и громче добавляет. — Разве так поступает мама?
Из соседней комнаты слышится крик Наташи, звонкий хлопок, а затем плач. Трехлетний Лева, сын Наташи, бежит к социальному работнику Елене Николаевне.
— Нужно взять ремень и тетю Наташу отшлепать, — тут же громко реагирует Ольга.
— Ну, а что он меня достает!
— А за что бить тетю Наташу? — тихо спрашивает Вероника.
— Потому что Леву обижает, — и громче добавляет. — Разве так поступает мама?
Бунт подростковый – бунт по жизни
Вероника бежит обратно в детский уголок. Забирается наверх горки, делает кувырок и висит вниз головой.
— Не боитесь, что упадет?
— Больше всего она обожает забираться на горки или турники и висеть вот так, — Ольга спокойно отвечает, набирая сообщение в телефоне. — У нее много энергии.
В этот момент Вероника спрыгивает вниз и отбирает машинку у Левы, который подошел, чтобы поиграть. Мальчик опять плачет.
— Вероника, а ну стой! — Ольга подбегает к Веронике, берет ее за руку. Девочка насупилась, отвернулась от мамы. — А теперь верни машинку. И давай извиняться.
Девочка вертит головой, отказываясь отдавать машинку. В итоге Ольга дает Леве в руку другую машинку.
— Вероника всегда старается делать так, как хочет. Родители говорят, что Вероника – копия меня в детстве. По словам мамы, я была самым сложным в мире ребенком: непослушным, своевольным, непоседливым — одним словом, бунтаркой, — Ольга отпустила Веронику, та вновь рванула к детскому уголку. — Участвовала в уличных группировках, гуляла по ночам, уроки в школе пропускала, ругалась с учителями. У меня была привычка ввязываться во все заварушки, вытаскивать друзей из беды. Любыми методами… Может, если бы родители больше уделяли времени мне, а не своей карьере, то росла бы другим подростком.
— Не боитесь, что упадет?
— Больше всего она обожает забираться на горки или турники и висеть вот так, — Ольга спокойно отвечает, набирая сообщение в телефоне. — У нее много энергии.
В этот момент Вероника спрыгивает вниз и отбирает машинку у Левы, который подошел, чтобы поиграть. Мальчик опять плачет.
— Вероника, а ну стой! — Ольга подбегает к Веронике, берет ее за руку. Девочка насупилась, отвернулась от мамы. — А теперь верни машинку. И давай извиняться.
Девочка вертит головой, отказываясь отдавать машинку. В итоге Ольга дает Леве в руку другую машинку.
— Вероника всегда старается делать так, как хочет. Родители говорят, что Вероника – копия меня в детстве. По словам мамы, я была самым сложным в мире ребенком: непослушным, своевольным, непоседливым — одним словом, бунтаркой, — Ольга отпустила Веронику, та вновь рванула к детскому уголку. — Участвовала в уличных группировках, гуляла по ночам, уроки в школе пропускала, ругалась с учителями. У меня была привычка ввязываться во все заварушки, вытаскивать друзей из беды. Любыми методами… Может, если бы родители больше уделяли времени мне, а не своей карьере, то росла бы другим подростком.
Младшая дочка Ольги - Вероника. Ей скоро исполнится три года.
По желанию родителей, мамы- переводчика и папы-строителя, Оля поступила в техникум на товароведа – престижную по советским меркам профессию. Отучилась, но работать по специальности не захотела. Был конец 1990-х. И Ольга уехала учиться и работать в Южную Корею: там устроилась гидом и водила российских туристов по паркам развлечений. А когда вернулась в Россию, пробовала построить карьеру: сначала в туризме, а затем и в бизнесе.
— С моим характером у меня бы получился бизнес: я всегда умела ладить с людьми, была пробивной, — вспоминает Ольга. — Взялась за это дело с энтузиазмом. Но поняла, что это не мое — работа ради одного зарабатывания денег. Ничего для души в этом нет.
— С моим характером у меня бы получился бизнес: я всегда умела ладить с людьми, была пробивной, — вспоминает Ольга. — Взялась за это дело с энтузиазмом. Но поняла, что это не мое — работа ради одного зарабатывания денег. Ничего для души в этом нет.
Штрафы на муже
Старший сын, 16-летний Миша, учится в кадетской школе в Краснодаре, 15-летняя Юля заканчивает 9-й класс. И все время Ольга проводит с младшей дочкой – Вероникой. Ее взяли еще младенцем, и у девочки была серьезное заболевание – порок сердца.
— Полтора года провели по больницам, и первое, что я сказала всем знакомым, когда Вероничку прооперировали: «Какое это счастье - просто не лежать в больнице!» С ней сверхъестественная связь: я верю, что это Бог подарил ребенка, которого я сама не смогла родить. С ней не устаю, наоборот, заряжаюсь и радуюсь, что взросление моего ребенка не проходит мимо меня, — сажает дочку в кресло-сиденье и включает проигрыватель. Только вместо радио (Ольга признается, что слушает все) включает мультфильм про Винни-Пуха. — Правда, сейчас у Вероники такой возраст — сложный: она все делает наоборот. Договориться сложно, но можно.
— А где Юля? — спрашивает Вероника.
— В школе. К ней сейчас поедем.
— Полтора года провели по больницам, и первое, что я сказала всем знакомым, когда Вероничку прооперировали: «Какое это счастье - просто не лежать в больнице!» С ней сверхъестественная связь: я верю, что это Бог подарил ребенка, которого я сама не смогла родить. С ней не устаю, наоборот, заряжаюсь и радуюсь, что взросление моего ребенка не проходит мимо меня, — сажает дочку в кресло-сиденье и включает проигрыватель. Только вместо радио (Ольга признается, что слушает все) включает мультфильм про Винни-Пуха. — Правда, сейчас у Вероники такой возраст — сложный: она все делает наоборот. Договориться сложно, но можно.
— А где Юля? — спрашивает Вероника.
— В школе. К ней сейчас поедем.
Ольга с Вероникой едут в школу к средней дочери — Юле
Ольга водит аккуратно – больше 80 км/час спидометр не показывает.
— Почти 20 лет за рулем. Недавно муж научил меня не гонять. А так я вечно тороплюсь, стараюсь куда-то успеть. Бедный муж столько штрафов платил за меня, — Ольга хихикает. — Устал уже. Я же не зарабатываю. А муж — автоэлектрик, хорошо получает, обеспечивает меня.
— То есть вы волонтер?
— Получается, что да. Организация в октябре вошла в реестр поставщиков социальных услуг, и я стала каждый месяц получать субсидию, которой еле на бензин хватает. Скоро Веронику в садик устроим, буду искать какую-то подработку. Не работу, зарабатывать я не умею.
— А как муж относится к тому, чем занимаетесь?
— Любит меня, понимает, хоть и ворчит: «Все деньги из дома уносишь» или «Лучше о будущем своих детях подумай». Он устаканивает меня. Я многое совершаю на эмоциях. Если не муж, то, как он сам говорит, мы бы жили впроголодь, с бомжами, тремя десятками приемных детей. Сидели бы и плакали... Называет меня революционером: говорит, что если начнется война, такие, как я, первыми рвутся в бой и погибают. Но всегда добавляет, что такие люди нужны: они вдохновляют на поступки. Он мудрый, я согласна с ним.
— Почти 20 лет за рулем. Недавно муж научил меня не гонять. А так я вечно тороплюсь, стараюсь куда-то успеть. Бедный муж столько штрафов платил за меня, — Ольга хихикает. — Устал уже. Я же не зарабатываю. А муж — автоэлектрик, хорошо получает, обеспечивает меня.
— То есть вы волонтер?
— Получается, что да. Организация в октябре вошла в реестр поставщиков социальных услуг, и я стала каждый месяц получать субсидию, которой еле на бензин хватает. Скоро Веронику в садик устроим, буду искать какую-то подработку. Не работу, зарабатывать я не умею.
— А как муж относится к тому, чем занимаетесь?
— Любит меня, понимает, хоть и ворчит: «Все деньги из дома уносишь» или «Лучше о будущем своих детях подумай». Он устаканивает меня. Я многое совершаю на эмоциях. Если не муж, то, как он сам говорит, мы бы жили впроголодь, с бомжами, тремя десятками приемных детей. Сидели бы и плакали... Называет меня революционером: говорит, что если начнется война, такие, как я, первыми рвутся в бой и погибают. Но всегда добавляет, что такие люди нужны: они вдохновляют на поступки. Он мудрый, я согласна с ним.
«Гены ни при чем»
Из школы выходит Юля. Садится в машину, целует маму и Веронику.
— Как в школе? – Ольга заводит машину и вновь едет по городу.
— Сегодня эволюцию изучали по биологии. Очень интересно было. А еще помнишь, как мы в театр ходили? Фотографии показывала…
В школе все знают, чем мама занимается. Некоторые родители даже регулярно привозят вещи в офис организации или сам центр.
— У мамы весь день в делах. Не ревнуешь?
— Нет, она же всегда дома. Днем я в школе, а мама на работе.
— Как в школе? – Ольга заводит машину и вновь едет по городу.
— Сегодня эволюцию изучали по биологии. Очень интересно было. А еще помнишь, как мы в театр ходили? Фотографии показывала…
В школе все знают, чем мама занимается. Некоторые родители даже регулярно привозят вещи в офис организации или сам центр.
— У мамы весь день в делах. Не ревнуешь?
— Нет, она же всегда дома. Днем я в школе, а мама на работе.
Юлия – первый ребенок, которого 14 лет назад взяли из детского дома в свою семью супруги Лим. Причина — супруги не могут иметь детей по медицинским показаниям.
— У меня появилась Юля, мой ребенок, и это уже было счастьем. Но еще больше радовалась тому, как забота и любовь изменили Юлю: от травмированной психики детдомовца не осталось и следа. Тогда поняла, что я не обычная мама: я могу помочь ребенку и сделать его жизнь лучше.
В начале 2000-х годов о детдомовцах сложилось мнение, что «это одни проблемы, плохие гены, удел только тех, кто не может иметь детей». В общем, о том, что ребенок приемный, родители стыдились говорить.
— А я как только взяла Юлю, всем знакомым говорила, что она приемная, — вспоминает Ольга.
— И какая реакция была у окружающих?
— Кто-то начинал жалеть нас с мужем: «ну у вас другого выбора не было, что есть, то есть». Многие удивлялись, что Юля вообще приемная: отношения теплые, словно она кровная дочь такие же, если бы она была кровной дочкой.
— А почему Юле решили сказать, что она приемная?
— Тайна усыновления вредит и самому ребенку, и приемным родителям. Как правило, скрывают что-то постыдное, плохое. Я считаю, в усыновлении нет ничего постыдного. Даже если ребенок из сложной семьи или он прошел через насилие, пережил какие-то сложные ситуации, он должен знать свои корни, своих родных и близких. Без этого он не сможет самоидентифицироваться, разобраться в себе.
— У меня появилась Юля, мой ребенок, и это уже было счастьем. Но еще больше радовалась тому, как забота и любовь изменили Юлю: от травмированной психики детдомовца не осталось и следа. Тогда поняла, что я не обычная мама: я могу помочь ребенку и сделать его жизнь лучше.
В начале 2000-х годов о детдомовцах сложилось мнение, что «это одни проблемы, плохие гены, удел только тех, кто не может иметь детей». В общем, о том, что ребенок приемный, родители стыдились говорить.
— А я как только взяла Юлю, всем знакомым говорила, что она приемная, — вспоминает Ольга.
— И какая реакция была у окружающих?
— Кто-то начинал жалеть нас с мужем: «ну у вас другого выбора не было, что есть, то есть». Многие удивлялись, что Юля вообще приемная: отношения теплые, словно она кровная дочь такие же, если бы она была кровной дочкой.
— А почему Юле решили сказать, что она приемная?
— Тайна усыновления вредит и самому ребенку, и приемным родителям. Как правило, скрывают что-то постыдное, плохое. Я считаю, в усыновлении нет ничего постыдного. Даже если ребенок из сложной семьи или он прошел через насилие, пережил какие-то сложные ситуации, он должен знать свои корни, своих родных и близких. Без этого он не сможет самоидентифицироваться, разобраться в себе.
Как правило, скрывают что-то постыдное, плохое. Я считаю, в усыновлении нет ничего постыдного
Полупустые детские дома
— Мама, а это детский дом? — спрашивает Юля, когда подъезжаем к детскому дому № 33.
— Да.
— Какой большой.
— И знаешь, он полупустой.
— Это потому что там детей мало?
— Нет, Юля, потому что ребят берут в семьи. И это меня радует.
Ольга останавливает машину. В ней остаются девочки: Юля присмотрит за Вероникой, которая только что уснула.
— Здесь скоро откроем центр консультирования «Семья» для тех, кто только хочет взять малыша, но еще не готов идти в опеку, — Ольга заходит в здание и поднимается на второй этаж в актовый зал.
— «Добрее нашей мамы неееет»…. — из актового зала слышно, как поют дети. Здесь идет репетиция к празднику, посвященному Дню матери.
— Тетя Оля, здравствуйте! — Ольга только заходит в актовый зал, тут же поворачивается подросток и громко здоровается.
— Привет, Даниил! — отвечает она и садится на последний ряд. Даниила из детского дома два года назад взяли друзья Ольги. Правда, опыт был неудачный: подросток вернулся в детский дом.
— Хороший, сообразительный, проблемный. Надо бы его на выходные к себе взять. Муж убьет наверное…
— Да.
— Какой большой.
— И знаешь, он полупустой.
— Это потому что там детей мало?
— Нет, Юля, потому что ребят берут в семьи. И это меня радует.
Ольга останавливает машину. В ней остаются девочки: Юля присмотрит за Вероникой, которая только что уснула.
— Здесь скоро откроем центр консультирования «Семья» для тех, кто только хочет взять малыша, но еще не готов идти в опеку, — Ольга заходит в здание и поднимается на второй этаж в актовый зал.
— «Добрее нашей мамы неееет»…. — из актового зала слышно, как поют дети. Здесь идет репетиция к празднику, посвященному Дню матери.
— Тетя Оля, здравствуйте! — Ольга только заходит в актовый зал, тут же поворачивается подросток и громко здоровается.
— Привет, Даниил! — отвечает она и садится на последний ряд. Даниила из детского дома два года назад взяли друзья Ольги. Правда, опыт был неудачный: подросток вернулся в детский дом.
— Хороший, сообразительный, проблемный. Надо бы его на выходные к себе взять. Муж убьет наверное…
Когда дети расходятся, к Ольге подходит Инна Балахнина – и.о. директора детского дома. Вместе они идут по холлу детского дома в ту часть, где разместится центр.
— Только представьте, для центра выделили целое крыло, — и.о директора показывает большой зал, похожий на актовый. — И это все благодаря Ольге Гыменовне. Она человек дела — это в ней нравится. Любое дело доведет до конца: предложила фотографировать наших воспитанников для сайта организации, сделает. В начале года рассказала о центре, и как видите, на днях откроется.
— Приемные родители сталкиваются с кучей проблем, — объясняет Ольга, пока мы поднимаемся в кабинет директора. — Многие в школах, больницах и детсадах ставят на ребенке клеймо «детдомовца». Это все очень сложно переживается, особенно в подростковом возрасте. И замалчивать — самая большая ошибка. Надо об этом говорить с родителями и педагогами.
— Но у нас в городе есть государственные службы консультирования приемных семей. А вы — общественная организация. Получается, вы конкурируете с государством?
— Нет, мы не конкурируем. Скорее, дополняем. Родители не доверяют государственным специалистам: они недовольны опекой. И неудивительно, там юристы, госслужащие, со всеми они не могут быть доброжелательными. Они работают четко по закону, и у них мало времени на спокойный разговор с человеком. А проблем много. Вот смотри, что вчера написали, — Ольга показывает сообщение в группе what’sapp и зачитывает:
— Воспитатель в садике настроила всех детей против моего сына из-за того, что он приемный. Вот куда обращаться, если случилось такое? Поэтому и нужны центры, где родители могли бы открыто и честно говорить о своих проблемах и страхах.
— Только представьте, для центра выделили целое крыло, — и.о директора показывает большой зал, похожий на актовый. — И это все благодаря Ольге Гыменовне. Она человек дела — это в ней нравится. Любое дело доведет до конца: предложила фотографировать наших воспитанников для сайта организации, сделает. В начале года рассказала о центре, и как видите, на днях откроется.
— Приемные родители сталкиваются с кучей проблем, — объясняет Ольга, пока мы поднимаемся в кабинет директора. — Многие в школах, больницах и детсадах ставят на ребенке клеймо «детдомовца». Это все очень сложно переживается, особенно в подростковом возрасте. И замалчивать — самая большая ошибка. Надо об этом говорить с родителями и педагогами.
— Но у нас в городе есть государственные службы консультирования приемных семей. А вы — общественная организация. Получается, вы конкурируете с государством?
— Нет, мы не конкурируем. Скорее, дополняем. Родители не доверяют государственным специалистам: они недовольны опекой. И неудивительно, там юристы, госслужащие, со всеми они не могут быть доброжелательными. Они работают четко по закону, и у них мало времени на спокойный разговор с человеком. А проблем много. Вот смотри, что вчера написали, — Ольга показывает сообщение в группе what’sapp и зачитывает:
— Воспитатель в садике настроила всех детей против моего сына из-за того, что он приемный. Вот куда обращаться, если случилось такое? Поэтому и нужны центры, где родители могли бы открыто и честно говорить о своих проблемах и страхах.
Ольга уверена, что приемный ребенок никогда не бывает плохим сам по себе. Как правило, во всех ситуациях виноваты сами родители
Ольга уверена, что приемный ребенок никогда не бывает плохим сам по себе. Как правило, во всех ситуациях виноваты сами родители. Такой вывод Ольга сделала из опыта отношений со старшим сыном – Мишей. Два года он был на гостевом режиме: по выходным, на каникулах. А когда его перевели в другой детский дом, где подросток столкнулся с дедовщиной, Ольга решила его усыновить.
— Муж был против, говорил, что нам и Юли хватит. Но я настояла на своем. А Миша, которому тогда исполнилось 10 лет, начал воровать, прогуливать школу, врать. Это я сейчас понимаю, что все дело в нас: мы сами оказались не готовы его принять. Муж участвовать в его судьбе отказывался, говоря: «Расхлебывай сама, что я говорил…». Оказалось, что у Миши очень тесная связь с кровными родственниками, я жутко ревновала, что он тянется к ним, хотя он им не нужен. В школе попали в сильный класс, и от классного руководителя чуть ли не каждый день слышала, что «ребенок портит статистику». И хорошо, что нам помогли психологи и специалисты на смене в лагере для приемных семей в Краснодарском крае. После той поездки могу смело сказать, что Миша вошел в нашу семью, — говорит Ольга. — И даже классный руководитель, сколько бы ни вызывала в школу, по окончании 4-го класса вручила мне грамоту «За хорошее воспитание сына». Это, пожалуй, самая большая благодарность, которую я получала.
— Сейчас скучаете?
— Когда появляется возможность, то общаемся по скайпу. Вырос такой красавец, спортсмен, душа компании. А то, что сразу не случилось большой любви, это нормально. Отношения родителей с подростком-сиротой, как мужа с женой: чтобы полюбить друг друга, нужно притереться и пройти много этапов.
— Муж был против, говорил, что нам и Юли хватит. Но я настояла на своем. А Миша, которому тогда исполнилось 10 лет, начал воровать, прогуливать школу, врать. Это я сейчас понимаю, что все дело в нас: мы сами оказались не готовы его принять. Муж участвовать в его судьбе отказывался, говоря: «Расхлебывай сама, что я говорил…». Оказалось, что у Миши очень тесная связь с кровными родственниками, я жутко ревновала, что он тянется к ним, хотя он им не нужен. В школе попали в сильный класс, и от классного руководителя чуть ли не каждый день слышала, что «ребенок портит статистику». И хорошо, что нам помогли психологи и специалисты на смене в лагере для приемных семей в Краснодарском крае. После той поездки могу смело сказать, что Миша вошел в нашу семью, — говорит Ольга. — И даже классный руководитель, сколько бы ни вызывала в школу, по окончании 4-го класса вручила мне грамоту «За хорошее воспитание сына». Это, пожалуй, самая большая благодарность, которую я получала.
— Сейчас скучаете?
— Когда появляется возможность, то общаемся по скайпу. Вырос такой красавец, спортсмен, душа компании. А то, что сразу не случилось большой любви, это нормально. Отношения родителей с подростком-сиротой, как мужа с женой: чтобы полюбить друг друга, нужно притереться и пройти много этапов.
Помогать тем, кого не обеспечивает государство
30 километров от Хабаровска. Село Сергеевка. Здесь в частном доме живут друзья Ольги, которые воспитывают семерых детей.
— О, какие гости! — две женщины обнимают Ольгу и ее дочек. — И Юля с Вероникой с тобой! Маленькие волонтеры…
В маленьких сенях тесно и шумно.
— Света!
— Дима! — каждый из ребят здоровается и непременно пожимает руку.
В доме Ульяны и Ларисы Ким пахнет лавровым листом и пирогами. Сестры – уже пенсионерки: Ульяна Викторовна – в прошлом учитель в школе, а Лариса – инженер, причем ушла на пенсию с руководящей должности.
— О, какие гости! — две женщины обнимают Ольгу и ее дочек. — И Юля с Вероникой с тобой! Маленькие волонтеры…
В маленьких сенях тесно и шумно.
— Света!
— Дима! — каждый из ребят здоровается и непременно пожимает руку.
В доме Ульяны и Ларисы Ким пахнет лавровым листом и пирогами. Сестры – уже пенсионерки: Ульяна Викторовна – в прошлом учитель в школе, а Лариса – инженер, причем ушла на пенсию с руководящей должности.
Сестры Ульяна и Лариса Ким, подруги Ольги, воспитывают семерых детей
Сюда Ольга Лим приехала, чтобы получить от ребят письма – пожелания Деду Морозу с просьбой о самом заветном подарке. Сестры воспитывают семерых ребят, про которых обычно говорят «сложные»: старшая — Анжела — оказалась почти слепой, когда ее взяли, а у Светы был порок сердца, у всех стоял диагноз «задержка психического развития». Ольга уверена, что лучше делать подарки не детдомовцам, а ребятам из многодетных семей и тем, кого воспитывают мамы-одиночки: государство не может их обеспечить.
— Все написали письма Деду Морозу? — спрашивает Ольга. В ответ звучит громко: «да!».
И каждый передает Ольге свое послание с изображениями елочек, Дедов Морозов и Снегурочек, нарисованных карандашами и мелками.
— А что ты попросил?
— Конструктор «Лего».
— А я коньки.
И каждый передает Ольге свое послание с изображениями елочек, Дедов Морозов и Снегурочек, нарисованных карандашами и мелками.
— А что ты попросил?
— Конструктор «Лего».
— А я коньки.
Среди просьб еще развивающие паззлы, яркие варежки и платье на Новый Год. При этом подарок должен быть полезным: помогать в лечении, развитии или учебе, не должен превышать 1000 рублей. Письма с пожеланиями повесят на елку в одном из торговых центров. Посетители смогут выбрать письмо и купить подарок для ребенка.
— Я предупредила всех: тот, кто без души написал и не постарался, не получит подарок от Деда Мороза, — говорит Ульяна Викторовна. — А сейчас все к столу, с ребятами для гостей курник и сладкие пироги напекли. Вкууусные!
— Дааа, ребята все непростые, — начинает разговор Лариса, разрезая пироги. — Но ничего, всех выходили. Девочкам сделали несколько операций, даже у Анжелы восстановилось зрение. Спасибо богу, врач оказалась доброй и понимающей, прониклась, так что операцию сделали бесплатно. Анжела вообще у нас хорошистка и отличница, лучше всех учится.
— Я раньше думала, что детдомовцам нужны подарки: сладости, игрушки — все, что душа пожелает, — говорит Ольга Лим. — А придя на один праздник, услышала от ребят, что это 12-й по счету подарок за неделю. Представьте, 12-й! И с ними они делают, что угодно: ломают, перепродают, а на вырученные деньги покупают сигареты.
— Я предупредила всех: тот, кто без души написал и не постарался, не получит подарок от Деда Мороза, — говорит Ульяна Викторовна. — А сейчас все к столу, с ребятами для гостей курник и сладкие пироги напекли. Вкууусные!
— Дааа, ребята все непростые, — начинает разговор Лариса, разрезая пироги. — Но ничего, всех выходили. Девочкам сделали несколько операций, даже у Анжелы восстановилось зрение. Спасибо богу, врач оказалась доброй и понимающей, прониклась, так что операцию сделали бесплатно. Анжела вообще у нас хорошистка и отличница, лучше всех учится.
— Я раньше думала, что детдомовцам нужны подарки: сладости, игрушки — все, что душа пожелает, — говорит Ольга Лим. — А придя на один праздник, услышала от ребят, что это 12-й по счету подарок за неделю. Представьте, 12-й! И с ними они делают, что угодно: ломают, перепродают, а на вырученные деньги покупают сигареты.
— Знаешь, что важнее детдомовцам? Внимание, общение и поддержка.
Им нужен просто взрослый друг
Им нужен просто взрослый друг
— Знаешь, что важнее детдомовцам? Внимание, общение и поддержка. Им нужен просто взрослый друг, — говорит Ульяна Викторовна.
— Таких людей между коллегами называем значимым взрослым или наставником, — продолжает Ольга Лим. — И у меня такой опыт есть. «Ты можешь обратиться за проблемой, я буду твоим другом». С этой фразы началось мое знакомство с сыном.
— Оля, молодец, первая из нас взяла детей. Умница, пример для нас.
— Таких людей между коллегами называем значимым взрослым или наставником, — продолжает Ольга Лим. — И у меня такой опыт есть. «Ты можешь обратиться за проблемой, я буду твоим другом». С этой фразы началось мое знакомство с сыном.
— Оля, молодец, первая из нас взяла детей. Умница, пример для нас.
«А может, устроить чиновником?»
На улице уже темень. Мы возвращаемся в город. Вероника уснула, Юля слушает музыку в телефоне. Ольга опаздывает на встречу к мужу, но старается не гнать.
— Часто слышу про себя, что я уникальный или самый добрый человек. В одном интервью как-то дважды героиней назвали. Ерунда, знали бы они о моих недостатках. Я ленюсь, прокрастинирую, не могу заставить себя что-то сделать, и порой это затягивается надолго. Вот, например, на той неделе.
— Часто слышу про себя, что я уникальный или самый добрый человек. В одном интервью как-то дважды героиней назвали. Ерунда, знали бы они о моих недостатках. Я ленюсь, прокрастинирую, не могу заставить себя что-то сделать, и порой это затягивается надолго. Вот, например, на той неделе.
Ольга Лим с детскими вещами, которые передали организации неравнодушные горожане
— А что произошло?
— Тогда провела мероприятие, к которому долго готовилась, форум замещающих семей. А после таких важных событий всегда думаю: «Вот сейчас недельку отдохну». Начинаю откладывать дела на потом, лениться, могу войти в такой ступор, что с трудом соберусь. Лучший способ это побороть — стресс. Нужно найти срочные дела, ситуацию, чтобы сроки горели и поджимали. Тогда и времени лениться не будет.
В это время раздается звонок.
— Тогда провела мероприятие, к которому долго готовилась, форум замещающих семей. А после таких важных событий всегда думаю: «Вот сейчас недельку отдохну». Начинаю откладывать дела на потом, лениться, могу войти в такой ступор, что с трудом соберусь. Лучший способ это побороть — стресс. Нужно найти срочные дела, ситуацию, чтобы сроки горели и поджимали. Тогда и времени лениться не будет.
В это время раздается звонок.
— Да, Денис? — отвечает за рулем Ольга. — Хорошо, это был первый и последний раз. Надеюсь, больше такого не повторится. Вы нас устраиваете, если бы не этот срыв. Если уверены, что не сорветесь, тогда живите.
— Что это за Денис?
— Нам безвозмездно передали частный дом, где летом живут мамочки из центра. А сейчас, пока зима, приютили там семью, которая пострадала при пожаре. Они не алкоголики, но не прочь пригубить. И приютили на одном условии — что пить они не будут. И что? На выходных напились, начали шуметь, сломали стол. Пользуются добротой. Ленивых и сообразительных полно. Но всегда хочется дать шанс. И знаю, что не последний.
Себя Ольга считает успешным человеком. И ее успех – это вера в Бога и гармония во всем: в ее организации, семье, здоровье. Хотя родители уверены, что судьба не сложилась у дочки, она не стала именитым дипломатом или крупным чиновником. И порой предлагают: «А может, устроить тебя в администрацию?».
— Они люди советского уклада: им важнее всего статус, стабильность, достаток, — говорит Ольга Лим. — В общем, чтобы все было так, как у всех. А я никогда не хотела так. Умру со скуки, если буду сидеть на одном месте. Я люблю родителей, и хорошо, что понимаю, насколько мы разные.
— Похоже, тот подросток-бунтарь никуда не делся?
— Да, мне нравится так жить — идя против общественного мнения. Безбашенность, стремление к риску, желание делать по-своему и бороться за свою точку зрения — эти качества помогают. Если ребенок — бунтарь, это не значит, что он плохой. Смотрю сейчас на племянника, он такой же, как и я. Его ругают, а зачем? Главное — направить в верное русло, тогда эти качества ему пригодятся.
Звонит телефон. Ольга паркует машину и берет трубку.
— Я вас слушаю. Что случилось? — она несколько минут слушает, что ей говорят, и быстро отвечает. — Успокойся, приезжай в центр. Да, на Мирную, 2а. Разберемся на месте, все будет хорошо. — Ольге звонила женщина, которую выгнали из дома с ребенком. Телефон Ольги дали в службе доверия.
— Что это за Денис?
— Нам безвозмездно передали частный дом, где летом живут мамочки из центра. А сейчас, пока зима, приютили там семью, которая пострадала при пожаре. Они не алкоголики, но не прочь пригубить. И приютили на одном условии — что пить они не будут. И что? На выходных напились, начали шуметь, сломали стол. Пользуются добротой. Ленивых и сообразительных полно. Но всегда хочется дать шанс. И знаю, что не последний.
Себя Ольга считает успешным человеком. И ее успех – это вера в Бога и гармония во всем: в ее организации, семье, здоровье. Хотя родители уверены, что судьба не сложилась у дочки, она не стала именитым дипломатом или крупным чиновником. И порой предлагают: «А может, устроить тебя в администрацию?».
— Они люди советского уклада: им важнее всего статус, стабильность, достаток, — говорит Ольга Лим. — В общем, чтобы все было так, как у всех. А я никогда не хотела так. Умру со скуки, если буду сидеть на одном месте. Я люблю родителей, и хорошо, что понимаю, насколько мы разные.
— Похоже, тот подросток-бунтарь никуда не делся?
— Да, мне нравится так жить — идя против общественного мнения. Безбашенность, стремление к риску, желание делать по-своему и бороться за свою точку зрения — эти качества помогают. Если ребенок — бунтарь, это не значит, что он плохой. Смотрю сейчас на племянника, он такой же, как и я. Его ругают, а зачем? Главное — направить в верное русло, тогда эти качества ему пригодятся.
Звонит телефон. Ольга паркует машину и берет трубку.
— Я вас слушаю. Что случилось? — она несколько минут слушает, что ей говорят, и быстро отвечает. — Успокойся, приезжай в центр. Да, на Мирную, 2а. Разберемся на месте, все будет хорошо. — Ольге звонила женщина, которую выгнали из дома с ребенком. Телефон Ольги дали в службе доверия.
Комментарии:
Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...