Иголки в сапоги власти

Я – не варвар, и мне было ель жаль. И лесника было жаль – ель была его любимой, и он плакал, спрятавшись за ее крепким стволом.
Был и еще один эпизод, который мы с коллегами восприняли по разному – приезд губернатора области Воробьева. Я сочла, что его опоздание на несколько часов, когда зимой в мороз его ждут на мероприятии, проходящем на свежем воздухе в лесу, приглашенные на праздник жители окрестных районов, и дети в том числе – непростительно. Коллеги сообщали – «И даже губернатор приехал!». Но ни слова о его опоздании. Конечно, может, праздник портить и не надо, только так чиновника не воспитаешь.
Вернусь к ели. Я часто вижу ее, оказываясь там, куда приходит много моих коллег - журналистов. Видела, например, вчера на пресс-конференции Российского ПЕН-центра. «В последнее время ПЕН-центр сотрясают скандалы…» - это те слова, которые теперь очень часто характеризуют жизнь российского клуба писателей. Вчера они – российские писатели в лице руководства клуба – вышли к журналистам с пресс-конференцией для того, чтобы объяснить: из чего родился в клубе конфликт, и почему клуб разделился в самом себе на два несогласных лагеря, в чем лагерь оппонентов обвиняет руководство, с чем связан массовый исход оппонентов из центра, что будет сделано для того, чтобы разрешить конфликт или, по крайней мере, снизить горячность его горения. Следующие поднятые темы – почему не должен был этот конфликт в виде скандала выливаться на читателя, который знакомясь с подробностями последнего, может быть, только тогда и узнавал впервые о существование этого клуба и о том, что входящие в его состав видные писатели между собой страшно поругались. И тут наличие немалого количества журналистов в одном из лагерей не дало скандалу спокойно биться в стенах самого клуба, сотрясая его, но из уважения к читателю и зрителю, не просачиваясь за его пределы. Скандал просочился и стал темой не только для российской прессы. На днях о нем написала и российская служба BBC, процитировав лауреата Нобелевской Премии Светлану Алексиевич, громко объявлявшей о своем выходе из клуба. «Они лижут власти сапоги» - заявила она, объясняя причину своего исхода.
Вчера на пресс-конференции представители ПЕН-центра говорили о том, почему они писали письмо в защиту украинского режиссера Сенцова, осужденного в Крыму. О литературных премиях, которые клуб учредил. Об информационном центре клуба, который начинает работу вот-вот. О том, что клуб планирует заниматься правозащитной работой, но не политикой. О той тонкой грани, которая отделяет защиту прав от политики, и о том, как эту грань увидеть и почувствовать.
А «ель» (спилить которую – праздник) выросла тогда, когда коллеги, внимательно все выслушав, начали задавать вопросы о Нобелевском лауреате Светлане Алексиевич, не удовлетворяясь уже полученным ответом.
- Вы изгнали Алексиевич!
- Она никогда не состояла в клубе и взносов не платила.
- Вчера я с ней списалась по имейлу, она говорит, что была членом. Вы признаете, что вы совершили подлог?!
Однако мне речь об Алексиевич вести не хочется. Не хочется мне говорить и о том, что задавая вопрос журналист обязан хотеть услышать ответ, а не сделать высказывание. Кроме того, в хорошей журналистике вопросы не несут в себе ответов. Повторю: мне не хочется об этом говорить, ведь я никому не редактор. Но хочется поговорить об отчетах со вчерашней пресс-конференции. Практически все они в большей степени ограничивались цитатами о заявлении Алексиевич и ответными заявлениями ПЕН-центра. То есть снова не видим мы ствола, но выбираем одну иголку, которой старательно колем в глаз, но почему-то, как всегда, чужой. Давайте чем-нибудь поколем в свой собственный глаз? Например, поговорим о мире, в котором мы живем и который мы в немалой степени сами и творим.
Мы знаем, что с некоторых пор он стал быстро меняющимся информационным пространством, по которому события ходят волнами, загребают в себя нас. Мы знаем, что революции рождаются в соцсетях, оттуда же некоторые кандидаты выходят облайканными президентами. Мы, впрочем, знаем и то, что нашедший победу на реальном поле сражения, где бьются броня и человечки, но потерявший в виртуальном информационном пространстве, где нет крови, но есть слова – не победитель, а проигравший. События теперь сменяют друг друга с такой частотой, с какой они не случались никогда раньше, и современный человек, особенно творческий, живет в их вихрях. Люди никогда не жили в таком мире, в каком мы живем сейчас. И в этом нашем новом мире, где каждый пользователь интернета может создать свою собственную петицию, подпись в письме, призывающем что-то запретить или кого-то защитить, уже не имеет того веса и того значения, каковые она имела лет тридцать или сорок назад. Просто потому, что за нее – за подпись эту – теперь не наказывают так, как наказывали раньше. Подпись теперь – не поступок. Подпись теперь – это просто подпись.
А сегодняшний мир ненаказуемых подписей требует поступков. Только вот набегающие волны информационных поводов быстро сносят людей в воронки других тем, в завихрениях которых крайне сложно сохранить интерес к теме, под которой уже подписался. К сожалению, эти завихрения современные журналисты и обслуживают – подбирают иголки, а не поддерживают и не укрепляют стволы.
Читатель отчетов со вчерашней пресс-конференции не узнал о литературных премиях и принципах работы организации, с которыми мог бы согласиться, а мог бы нет, но теперь он из нескольких источников точно знает номер членского билета Алексиевич, слова которой были растиражированы не потому, что в них был смысл и дух, высокая или хотя бы в литературном смысле новая метафора (но не устарелый образ власти, которая сапог уже давно не носит), а потому, что их произнес Нобелевский лауреат.
Я плохо помню во что был обут губернатор Воробьев на спиле елки. Но отлично помню его белоснежную кудрявую дубленку и прекрасно уложенные черные волосы. Хорошо помню покрасневшие носы и онемелые руки гостей праздника. Опаздывать непозволительно – вот мой личный вердикт. Что должен сделать журналист, чтобы донести его до губернатора, который сам не знает – морозить людей зимой в лесу нельзя? Нет, нам не стоит заплевывать дорогую обувь губернатора, чтобы потом не пришлось плевки слизывать. Но мы должны писать и говорить об этом без криков, завихрений и оскорблений – «Люди уже давно собрались на свежем морозном воздухе и не расходились – ждали губернатора. Он опоздал на два часа». И если в связи со сказанным или написанным у журналиста возникнут проблемы, если на него начнет давить носитель административного ресурса, то он сможет обратиться в ПЕН-центр, и клуб писателей – а среди них есть выдающиеся имена, и ПЕН встанет на его защиту. Объявление об этом было сделано на вчерашней пресс-конференции, но поскольку информагентсва занимались собиранием иголок, то я позволю себе проинформировать об этом своих коллег, которые, как и я, предпочитают стволы.