Безвредное пространство

Современные качельно-горочные острова – потрясающий симбиоз инженерии, административного контроля и родительской заботы. Яркие цвета, забавный дизайн, скругленные углы, пластик и дерево. Подо всем этим, если не обрезиненное покрытие, то уж точно песок или что-нибудь рыхлое, на что не больно упасть. Это не советские площадки с дырявыми горками, бетонными заборами, ржавыми лестницами и тяжеленными качелями, будто бы созданными средневековой инквизицией, дорвавшейся до сварочных аппаратов. Современные площадки далеки от площадок нашего детства, они красивы, они удобны, они продуманы и придуманы для одного, чтобы детские ручки и ножки были максимально защищены во время игр.
Площадка в нашем дворе, во всяком случае, такая.
Вот только уже неделю льют дожди и она пуста.
Капли барабанят по пластиковому скату горки, капли скользят по лесенкам, капли собираются в озерца вокруг мостков и домиков. Самое время детскому сапогу ударить по луже и раскидать брызги. Но никого нет, только вымокший дядя – я.
Я стою посреди площадки, изучаю обстановку и постепенно до меня доходит: это мне повезло с дождем и с тем, что тут никого. Дядя, бродящий вокруг детей - это было бы странно, и сказочка про репортаж доверие у мам вряд ли бы вызвала. (Мне кажется, вы напрасно испугались. Сели на скамеечку с телефоном и смотрите вокруг, а в телефоне делаете пометки. Никто бы и слова не сказал)
Нужны подготовка, повод и тема для общения с родителями, тема, которая вызвала бы интерес у любого взрослого.

Чтобы изобрести тему для общения, я нырнул в чтение о площадках. Удивительно, но о них написано немного, а капли информации, что есть, как ни странно, посвящены безопасности.

Когда внезапно Вова отзвонился, что у младшего симптомы простуды, и в такую сырую погоду заботливая мама решила никого не отпускать во двор, я устремился на улицу один.
Я ловил перерывы в дожде и надеялся на то, что родители тоже ловят эти моменты. План сейчас был ясен и прост: обойти площадки в соседних дворах, и, проходя мимо, смотреть, как там с заботой родителей о безопасности. На это хватит и пары беглых взглядов, и никто не будет напуган излишним вниманием.
Но за несколько мокрых дней охоты я увидел только одну пару: маму и дочь. Во время возобновившегося дождя девочка забралась на горку и принялась ловить капли дождя ртом. Она ни в какую не поддавалась на уговоры идти домой. Однако, вскоре, мать перешла к угрозам и крикам, и, стащив дочку вниз, понесла ее домой, а площадка вновь опустела.
К концу недели небо таки очистилось, дождя не было почти всю пятницу, и в нашем дворе, наконец, показались родители с детьми:
Первый родитель, мама, поддерживала за курточку малыша, когда он карабкался по веревочной лестнице;
Следующий родитель, отец, раскачивал качели с сидящей на них дочерью;
Третьим, кого я увидел, была женщина, что посматривала на мальчугана, который исследовал тоннель из обручей. Женщина делала это в перерывах между чтением помятой бумажки, похожей на инструкцию к таблеткам, только что вынутую из коробки;
Завершала картину еще одна мама, которая ловила девчушку, что скатывалась с горки.
Осмотр других площадок дал схожий результат – родители следили, дети играли. Порой над городками проносились однотипные фразы: «Не лезь!», «Упадешь!»; или, если ребенку удалось плюхнуться: «Что я говорила?»
С безопасностью, в общем, у нас все хорошо.
И это, хорошо, что все хорошо.

Однако, глядя на площадки, я вновь вспомнил дворы и времена нашего детства, моего и моих ровесников, тех самых, что теперь выводят детей на площадки. В те далекие дни, на наших лбах и руках не заживали ссадины и царапины, и одежда рвалась и мгновенно пачкалась, а лужи были любимым аттракционом, и интерес к ним был пропорционален их глубине.
А после рефлексии о прошлом я вспомнил, что хотел создать беззаботный и свободный репортаж о детских площадках, но что поделать, если ни забав, ни приключений, я не увидел, хотя дело тут, вероятно, вовсе не в площадках.