Наверх
Репортажи




Страсти собачьи

Как несовершенные законы зоозащитников перессорили
19.02.2019
Стаи бездомных собак на улицах российских городов - это индикатор морального здоровья общества. А то, как решается эта проблема, позволяет заодно отследить эффективность государства - если оно не в состоянии справиться с куда менее прихотливыми в быту, условными Жучками и Мурками, то вряд ли будет всерьез относиться к проблемам условных Иванов да Марий.

Приморье в этом смысле не исключение: на всей территории края функционирует ничтожное количество частных приютов для бездомных животных, государственных - ни одного. При том, что наличие приютов - это не только лишь про гуманизм, доброту и заботу о собаках и кошках. Это еще и про заботу о людях. Про защиту от агрессивных, опасных животных. Но огромные усилия потребуются для того, чтобы отыскать следы какого-то серьезного участия власти в решении вопроса безнадзорных животных. А вопрос, между тем, назрел достаточно остро. Самый громкий тому пример - скандально известный пункт временного содержания животных в Артеме. Став предметом шумных разборок - чиновников с зоозащитниками и последних между собой - рассорив всех со всеми, после двух месяцев работы ПВС в конце 2018 года прекратил свое существование. После обвинений в “организации живодерни” исполнитель муниципального контракта, ИП Скрюченко, от дальнейшего участия в тендере отказался, передав оставшихся в приюте собак на содержание частному лицу. Городская администрация безуспешно ищет нового исполнителя, а зоозащитники пишут обращения губернатору и проводят пикеты с требованиями не допустить проведение “живодерских тендеров” в дальнейшем. Корреспондент DEITA.RU поговорил со всеми сторонами развернувшегося противостояния и выяснил, почему несовершенные законы одинаково вредны для собак и людей.
Приют с нечеловеческим лицом

Когда Евгений наткнулся на один из постов об артемовском приюте (сам он проживает в Уссурийске), не смог пройти мимо и решил взять оттуда пару двухмесячных щенков. Одного отвез бабушке в деревню, второго хотел также кому-нибудь пристроить, но в итоге оставил себе. Повез вновь обретенного питомца в ветклинику, где у того обнаружили заболевание - энтерит. Излечить от которого щенка не удалось: через три дня собака скончалась. А уже на следующий день стало плохо и второму щенку, взятому из приюта, тоже больному энтеритом.
"Какой это приют? Обычное отмывание денег!"
«Получил на руки я их 20 января, через четыре дня умерла девочка, мальчик продолжает проходить лечение. Вообще, собаки были, конечно, в ужасном состоянии - скелет, обтянутый кожей. Запуганные, боящиеся человеческих рук. Я брал их не в непосредственно самом приюте, когда туда звонил, мне сказали, что всех собак уже забрали в добрые руки. Но местные зоозащитницы дали мне телефон Евгении - волонтера. Она прислала мне фото собак, я выбрал, приехал к ней, и она вынесла мне щенков», - рассказывает молодой человек. Он уверен, что состояние щенков – это прямое подтверждение халатного отношения к ним владельцев питомника.

«Какой это приют? Обычное отмывание денег – им даже стерилизацию там не делали! При чем, мне та же Женя (волонтер) говорила, что противница этого приюта. Хотя девочки (зоозащитницы) сказали, что она пособница и покрывает этого Бориса (предпринимателя, выигравшего тендер)», - делится своими соображениями Евгений.

Екатерина Рыбалова – одна из зоозащитников, выступивших против приюта. По крайней мере, в том его виде, как он был организован в Артеме. Город ждал его появления не один год. Реализовать соответствующий тендер смогли лишь в ноябре 2018 – именно тогда в Артеме и возник ПВС и служба отлова безнадзорных животных.
«Как только мы об этом узнали, естественно, отправились туда: очень долго искали – нашли приют в районе села Кролевцы. Изначально контракт предусматривал отлов 156 собак, но поскольку до его завершения осталось всего несколько месяцев, то общее количество было урезано. В документе также предусмотрено техзадание, но когда мы туда прибыли, то поняли, что техзадание исполнитель ИП Скрюченко не только не читал, но и полностью им пренебрег – ПВС располагается в чистом поле, на заброшенной ферме частного лица. Вольеров – нет. Веткабинета – нет. Света – нет. Тогда мы поинтересовались: как же он будет здесь содержать в течение 180 дней собак? На что нам были продемонстрированы четыре клетки, полметра на метр, каждая сколочена из старых хлебных паллет. Но в контракте-то говорится, что должны быть вольеры, в которых должно содержаться по одной собаке - максимум три, если они схожи по полу, возрасту и массе. Всего выходит не меньше 50 вольеров площадью 3 кв. м. каждый. Ничего этого мы не увидели», - рассказывает зоозащитница.

В контракте была прописана общая вакцинация, а также четкий порядок принятия и убытия - в строгом соответствии с актами. При этом срок передержки животных был снижен со 180 до 50 дней с момента отлова. После истечения данного срока животное становится муниципальной собственностью. А вот что с этим имуществом делать дальше – не очень понятно. Отлов – вакцинация - стерилизация - выпуск – именно так должна была строиться работа ПВС. Однако муниципальный контракт не включал два последних шага. Зато предусматривал 10-дневный карантин. Соответственно, каждая отловленная собака должна была отдельно в нем находиться, обрабатываться от паразитов, осматриваться ветеринарным врачом и только после этого выпускаться в вольер. Но, как указывает Екатерина Рыбалова, приют этими правилами грубо пренебрегал:

«Изначально животных в нем было 7, потом 11. Затем из Москвы пришло ружье, и за один-два дня стало 83. Всех отловленных щенков за неимением вольеров они усадили в один загон. Хоть мы и говорили, что недопустимо так делать, что они должны пройти карантин и содержаться отдельно», - говорит девушка.

Более того, в приюте произошла вспышка энтерита - вирусного заболевания.
«Животные ослаблены, плохо питаются, спят на холоде, в общем загоне – и они подвержены энтериту в первую очередь. В приюте был пожар – несколько щенков в результате погибло. Я считаю, что там созданы условия не для содержания собак, а для их намеренного уничтожения. Для собак там устроен естественный отбор, в котором выживают только сильнейшие», - продолжает Екатерина.

Корреспондент: А на сумму, предусмотренную контрактом, вообще реально создать какие-то иные условия?
«Вообще контракт априори не должен был попасть в руки исполнителю, у которого не подготовлены надлежащие условия содержания. По техзаданию у него должны быть соответствующее место, рабочая бригада, транспорт, веткабинет - с этим он и должен выходить на тендер, а заказчик – администрация - должна проверить: соответствуют ли эти условия техзаданию. И только потом заключается контракт, и сумма эта должна идти на кормление и оплату труда, но не на постройку приюта «с нуля», - отвечает она на данный вопрос. Кроме того, по ее словам, в приюте происходит настоящая чехарда с цифрами:

«Официально приютом было отловлено 113 животных. При этом по актам ушло порядка 10. Остальные в течение нескольких недель исчезли. Вам могут сказать, что часть животных пристроили волонтеры, но где тогда акты убытия с данными новых владельцев собак? По нашим сведениям, сейчас там находится порядка 30 собак, которых через написанную с кучей ошибок расписку передали частному лицу. Проконтролировать мы их не можем».

В последний раз девушке в компании еще одной зоозащитницы удалось попасть в приют еще 26 декабря, и то, что она там увидела, ее крайне насторожило:

«У входа в приют я обнаружила много крови - был большой скандал, и меня не пустили. Через несколько часов вернулась с представителем администрации – Татьяной Матвеевой. В приют пустили, но угрожали и предупредили, что больше меня не запустят.

Крови там уже не было: была произведена свежая уборка, сено постелено, еда поставлена вариться - полный порядок». Тем не менее, Екатерина и поддерживающие ее зоозащитники убеждены: проверки – ветеринарные, пожарные и прокурорские – были проведены для галочки с отпиской «серьезных нарушений не выявлено». Но сколько приют не прикрывай, решению проблемы бездомных, агрессивных, потенциально опасных собак это не поможет:

«Собрали маленьких щенков и провели их по актам, подержали, через два месяца выпустили, хотя это запрещено законом - и что дальше? Это больше на отмывание бюджетных денег и геноцид собак похоже, чем на решение проблемы безнадзорных животных. Поймите, мы адекватные и прекрасно понимаем: служба отлова очень нужна. Но настоящая. Это общее дело, и волонтеры бы тогда стали помогать и пристраивать. Но условия для собак должны быть надлежащие: если организовывать что-то с привлечением бюджетных средств, то так, как это должно быть хотя бы по закону», - заключает зоозащитница.
Это больше на геноцид собак похоже, чем на решение проблемы безнадзорных животных.
Безжалостный отлов 
Анжелика, жительница Артема, лично столкнулась с работой ПВС в городе.Женщина считает, что прежде чем браться за отлов бездомных животных, необходимо создать для этого нормальные условия. А та скоротечность, с которой был заключен контракт, а также выставленные в нем требования к отловщикам, сразу не позволили усомниться в том, что из этой затеи не выйдет ничего хорошего:

«Я видела, как они отлавливали собак - больших собак в основном просто усыпили - их туда не довозили. У нас во дворе был пес Мишаня - красивый, здоровый, молодой - его сразу забрали. Я была во Владивостоке - мне соседка написала, что наших собак тут ловят и отстреливают».

Корреспондент: Вам удалось это как-то засвидетельствовать?

- Я была во Владивостоке. Но соседка видела.

Но когда Анжелика была в Артеме, уже лично столкнулась с отловщиками. И вместе с еще несколькими жильцами дома на Лазо, 33 стала отбивать от них дворовых собак:

«Мы им говорили, что нельзя этих животных брать - мы за ними смотрим, ухаживаем, кормим, они не опасны и никого не трогают. На что нам сказали: будут в наморднике и с поводком, тогда будут вашими».

Стоит отметить, что служба отлова прибыла к дому не случайно, а по заявкам других жильцов, (которых, по словам Анжелики, большинство) не разделяющих теплых чувств к бездомным животным:

«У нас людям кошки, мешают, собаки мешают, голуби расстрелянные, из окон по собакам стреляют. Не в обиду артемовцам, воспитание или время такое, но люди жестокие, и свинство повсеместно – всюду возле гаражей свалки и помойки - нет такого, чтобы во дворах, например, делали домики для кошек. Мы вот все кричим, как в Европе плохо, и такие они, и сякие, и гей-парады и прочее… Да, везде есть плюсы и минусы, но к животным относятся там по другому - нет такого: «Приезжайте, расстреляйте, потому что мне не нравится то, что они сидят во дворе - вдруг укусят». Но я тоже могу сказать, что сосед по собакам из окна стреляет, а вдруг его перемкнет, и он в меня начнет стрелять! Его, значит, тоже нужно отловить и усыпить. Так по логике вещей выходит?» - рассуждает женщина.

Возвращаясь к теме службы отлова, Анжелика вспоминает, что работники приюта изловили двух собак, проживающих во дворе дома, Лизу и Черныша. Третьего пса – Мишу «расстреляли», говорит она. Речь идет не об огнестрельном оружии, а о снотворном «или каком-то ином веществе»:

«Не знаю, чем они там стреляют, но в живых двух собак не было. До приюта их не довезли, куда дели – не пояснили, сказали, что собаки их испугались и убежали, не дав себя отловить».

Неравнодушные жители дома пытались отследить судьбу пропавших собак. Случайно увидели одну из пропавших – Лизу - на фотографии из приюта и отправились прямиком туда.

«То, что я там увидела - так делать нельзя. Приюты - это не неприступная крепость. Люди должны иметь возможность свободно приехать и взять собаку. Дорогу найти невозможно – полем, лесом, замерзшей речкой - не доберёшься». Условия – ужасные. Ограждения из каких-то поддонов, со всех сторон обдуваемы - никакой крыши. Крупная собака может только сесть и встать, но не двигается – мало места. Конечно, ей на улице лучше, там она где-то укроется от холода, где-то поест, а в таком приюте просто медленной смертью умирает. У них же просто сил нет. Щенки умирают от энтерита. По ним это было видно: худые, истощённые, хвосты мокрые от того, что понос – следствие инфекции. В конечном итоге, собаку мы забрали. На своем сайте приют представил все так, будто отдали ее новому хозяину, ни слова не говоря о том, что мы умоляли их эту собаку не забирать», - рассказывает местная жительница.

Любовь так же, как и Анжелика, пыталась вызволить из приюта собаку, много лет проживавшую во дворе ее дома. По словам женщины, в один из визитов в ПВС она застала поразившую ее картину:

«Мы с подругой были там после пожара. В загоне для щенков было 4 трупа, а один щенок умирал. У него уже начались предсмертные судороги, и пытаться его спасти смысла не было. Мы бы его даже до клиники не довезли. Со слов работника, малыши задохнулись от дыма. Но загон находится под открытым небом, и остальные щенки были живы и здоровы. Скорее всего, они погибли от истощения. Там и щенки, и взрослые собаки очень худые».

Корреспондент: На ваш взгляд, собаки в этом приюте, действительно, содержались в ненадлежащих условиях?

- Условия там ужасные. Мы ездили туда за взрослой собакой. Это была вторая поездка. Первый раз мы забирали дворовую собачку Чапу. Она несколько лет прожила возле дома, потом ее отловили. И тогда же подруга узнала там еще одного своего подопечного. Это было в декабре. Она нашла псу хозяев, и мы поехали его забирать. Он был очень худой и голодный, но в целом здоров. А вот Чапу пришлось несколько дней водить на капельницы. Сейчас с ним все в порядке», - говорит Любовь.
Источник фото: Администрация АГО
Жертвы, которым нужна помощь

Не вызывает сомнений, что тендер, в том виде, в котором его запустили - не имеет права на существование, сразу оговаривает свою позицию Ирина Будковская. Она, как и многие, небезразлична к судьбе бездомных животных. В том числе и к тем, которые оказались сейчас в приюте. Ирина считает, что можно по-разному относиться к деятельности ПВС, но игнорировать то, что оставшимся в нем на сегодняшний день питомцам нужна помощь здесь и сейчас – невозможно.
«Да, разыгранный контракт несовершёнен до безобразия - там не было ни стерилизации, ни комплексного прививания – лечения от паразитов, блох, глистов. В чем тогда смысл - подержать и выпустить? Я не понимаю этого. Но было отловлено 113 собак – они в приюте, и им нужна была помощь. Поэтому мы, я, Женя, другие люди, посчитали нужным приюту помочь», - говорит Ирина. Она вспоминает, что поначалу, когда зоозащитное сообщество еще не переругалось между собой – обсуждалось, как быть с этой ситуацией:

Одна сторона зоозащитников решила, что помогать не нужно, «потому что ИП Скрюченко за это деньги получает. Хотя опять же, все знали, что в сумму контракта не включены все необходимые мероприятия. Другая же сторона сразу решила броситься на спасение этих собак. Мы понимали, что в такой скученности появление болезней - лишь вопрос времени. Женя и я отнеслись к этой половине. Те зоозащитники, которые могут заблокировать дальнейшие контракты, вывести кого-то на чистую воду, могли спокойно этим заниматься, пожалуйста. Но, на мой взгляд, получилось так, что вот эти собаки в приюте, для тех, кто кричит о будущем других собак, оказались сакральной жертвой».
Разыгранный контракт несовершёнен до безобразия - там не было ни стерилизации, ни комплексного прививания
Ирину выгнали из зоозащитных групп, когда она попыталась инициировать сбор средств на прививки для обитателей приюта. Женщина уверена, если мы хотели спасти жизнь конкретным 113 собакам, то необходимо было оказать посильную помощь приюту и организовавшему его ИП. Не для прикрытия «его темной деятельности», а для помощи собакам: «ведь они хотят кушать здесь и сейчас, не дожидаясь юридического разрешения конфликта вокруг приюта».

«Конечно, там должны были быть будки, и мы надеялись, что они там будут. Будок не было, но там, где спят собаки, дощатый пол, крыша над головой и защита от ветра. Если животное кормить, то оно в этих условиях нормально выживает. Жестокими условия приюта назвать нельзя. Я никого не защищаю. Я против вранья - собаки там от голода не умирают. Они едят мясо, крупы сухой корм», - делится своими впечатлениями от посещения приюта зоозащитница. Она уверена, что основная проблема - не в приюте и не в конкретном ИП. А в несовершенстве законов, которые не гарантируют надлежащего обращения с бездомными животными.

«Контракт-то уже закончился, а что делать с собаками? Их необходимо пристроить. Никому ничего уже предъявить нельзя. Арендаторы земли, на которой находится приют, на улицу их не выгнали, и мы им помогаем», - продолжает Ирина. Спрашиваем:

Корреспондент: Как считаете, почему зоозащитники разругались между собой?

«У меня у самой шесть собак – «бездомно-усыновленных», как я говорю. Вообще я лет 40 уже помогаю собакам – без громких спасений, кормлю, пристраиваю, стерилизую… Шучу иногда, что потраченные деньги давно бы могла купить трехкомнатную квартиру во Владивостоке. А вообще, конечно, как бы мы здорово выглядели, если бы солидарно объединились и боролись за будущее животных! Зачем воевать и опускаться ниже собственного достоинства, скатываясь до грязных ругательств и оскорблений? Прошли недавно пикеты – да я только «за»! Понятно же, что наш и любые другие муниципалитеты до такого контракта не доросли. В таком виде этот контракт - издевка над решением проблемы бездомных животных. Но не нужно поливать грязью тех, кто помогает? Это ведь дискредитирует всю зоозащиту. Как к нам неравнодушные люди придут, если увидят, что договориться между собой не можем? Если бы этой войны не было и щенков бы давно разобрали - а так люди остерегаются и боятся»

«Честно сказать, мне это тоже все не очень нравится - лучше бы объединить усилия и не между собой враждовать, а делать одно дело, - отвечает на тот же вопрос Анжелика, находящаяся с противоположной стороны зоозащитных баррикад. - Надеюсь, разум восторжествует. Как мне кажется, обманули всех: и людей, и животных. А вообще я считаю, что виновата администрация - тендер проведен непрофессионально: нашли какую-то разваленную свиноферму и понесли туда животных на смерть. Называют это хорошими условиями. Ну о чем с ними можно говорить - у них руки в крови. Должен быть нормальный приют: с будками, с раздельными, закрытыми вольерами, щенки должны содержаться отдельно, врач должен их осматривать - наплевательского отношения не должно быть. Потому что, если государство не может позаботиться о животных, то о своих гражданах оно тем более позаботиться не в состоянии», - заключает женщина.
Если государство не может позаботиться о животных, то о своих гражданах оно тем более позаботиться не в состоянии
Та самая Евгения

Практически сразу, как открылся приют, стали раздаваться возгласы о том, что собаки там содержатся неправильно. Я сама этому верила – вышла на ИП Скрюченко предложила свою помощь в том, чтобы пристраивать собак и привозить им корм. Я люблю животных и очень давно ими занимаюсь. Думала, что мы всей зоозащитой скооперируемся и поможем. Но, не сложилось», - говорит Евгения Киргизова, та, которую обвиняют в «пособничестве живодерне».

Все два месяца она регулярно наведывается в приют и оказывает ему различную помощь: «В свете последних событий Борис (ИП Скрюченко) был доведен до отчаяния, грозился, что выпустит всех собак. Контракт у него закончился - имел на это право. Я попросила его этого не делать, пообещала пристроить. Все оставшиеся собаки простерилизованы и вакцинированы – ждут своих будущих хозяев. То, что касается «эпидемии энтерита», о которой все говорят… Этого заболевания может избежать только взрослая, привитая особь, щенки от этого не застрахованы. Но те, кто заболел – были из одного помета. Я также взяла таких щенков – один из трех тяжело заболел – усыпили.

Но это не эпидемия, потому что для предотвращения инфекции мы произвели вакцинацию всем остальным собакам. Без этого мы бы не смогли их пристраивать».

Что касается состояния приюта и содержания муниципального контракта, то Евгения в этом смысле не исключение – согласна, что и первое, и второе далеки от совершенства.

«Мне бы хотелось, чтобы там были будки и больше вольеров, чтобы не было кучности. Но собаки там в тепле, их кормят и работники по-доброму к ним относятся. Они любят животных и заботятся о них. Да, их не кормят отборной говядиной, но кормят прилично. Мы же со своей стороны помогаем: привозим корм и лекарства. И… допомогалась. Честно говоря, устала от того потока грязи, который каждый день льется. Поймите, я помогаю не Борису, а животным. Люди, которые не бывали там, пишут о том, как там ужасно. А их не мучают и не морят голодом», - настаивает на своей позиции девушка.

Также она говорит, что по ее оценке ИП Скрюченко справился со своей задачей «удовлетворительно»: животные весёлые, за редким исключением, добры по отношению к людям, есть закрытое помещение, где они спят, есть место для выгула, везде сено – «в некоторых частных домах домашние животные живут хуже. Он делал все, что предусматривал контракт. Делать что-то сверх меры – возможно, не было денег, а ввиду развернувшейся травли еще и желания», - считает Евгения:

«Я каждый день вижу собак, которые словно стиральные доски. Вижу, как с ними обращаются на улице, что с ними делают. У нас во дворе, например, подросток задушил котенка… Вдумайтесь, ребенок своими руками. И я убеждена, что собакам в приюте безопаснее, сытнее и лучше. Да, мне бы хотелось, чтобы там было, как на картинке, но сейчас я предпочитаю работать с тем, что есть - с животными, которые там до сих пор находятся. А контракт – он просто абсурден. Я готова принять тот факт, что законы у нас дурацкие, но какая «ветеринарка» это пропустила - не понимаю: Ни комплексного прививания, ни стерилизации. Для чего затевать тогда это все? Просто так животных полгода поддержать, в надежде на то, что добрые люди их возьмут себе. Но очереди-то за собаками не стоит!».

Она не понимает в чем причина обрушившейся в ее адрес волны негатива: «Я не знаю… Может конкуренции со стороны приюта испугались? На каждом углу кричат про этот миллион (сумма контракта): «Деньги получил, пусть, мол, все и делает». Но это же небольшая сумма – по 25 рублей в день. А контракт предусматривает 226 голов. Еще их удивляет, что меня туда пускают. Так потому что я хочу помочь. Я ни разу плохого слова не сказала. А кому будет лучше от того, что меня туда не пустят – собакам точно нет».

В данный момент, в силу истечения контракта, владельцы земли готовятся организовать на месте бывшего ПВС ферму:

«Мы попросили пока не выпускать собак, но весной вольеры откроют. Сказали, что «кто уйдет - тот уйдет. Кто нет – оставят, будут охранять ферму. Моя задача – пристроить десять оставшихся щенков, найти им новый дом».

Корреспондент: Вы принимали участие в недавних пикетах против жестокого обращения с животными (один прошел во Владивостоке, второй – в Артеме)?

«Нет, но я понимаю, почему они прошли. Я поддерживаю эти требования – не должно быть таких контрактов. Лично я на эти грабли больше не наступлю и ни в один ПВС не поеду – ноги моей там не будет. Потому что разгребать это все, тратить свое здоровье - вы не представляете, какой это адский труд. И я за то, чтобы таких абсурдных контрактов больше не было. Если уж делать, то делать, как положено. Пожалейте животных и создайте им достойное существование, не только за счет волонтеров. Чтобы люди в этот приют приезжали и говорили: «Какая прелесть! Давай возьмем».

Чтобы было так, а не иначе нужно менять законы и отвечать за это должны не случайные люди, уверена девушка. При этом обвинять во всех бедах заказчика контракта – артемовскую администрацию и ответственную за его исполнение чиновницу – Татьяну Матвееву, Евгения не собирается.

«Она всего лишь выполнила свою работу и не заслуживает той грязи, которую в ее адрес льют. Выкладывают коллажи, где у нее кровавые руки, голова змеи и так далее. Она лично дважды из своего кармана давала по 5 тысяч на стерилизацию и лечение энтерита. Хоть и далека от собак – у нее один кот. За что ее затравили – не понимаю. Так же и с Борисом – вынесли всю его личную жизнь на публику. Вместо того чтобы помогать животным, начали травить людей. Я-то уже привыкла к этому. Но, обидно, что люди, которые сейчас мне противостоят, знают меня давно. Знают чем, сколько и как я помогаю животным: сама себе фонд. Дома у меня находятся животные… И неужели вы реально думаете, что я буду покрывать живодера? - спрашивает Евгения. - Еще при первой встрече с Борисом я ему сказала: «Буду помогать собакам, пристраивать их по мере возможности, со стерилизацией, кормом и ветеринаркой, но, если вы обидите собак или я увижу, что вы над ними издеваетесь, то пострадаете первым».

Тем не менее, собаки все же пострадали: стали заложниками распри междоусобной распри зоозащитников: «Приюта больше в Артеме не будет – таких дураков не найдется. А он в Артеме нужен очень сильно. Либо же пункт бесплатной стерилизации, тогда может у нас стало бы меньше брошенных в коробках котят или привязанных к столбам собак. Бездомные животные как были не нужными, так и остались гонимые всеми. И на улице им не лучше. Сегодня у людей-то нет денег – по помойкам объедки собирают. Что там достанется собакам?! Их нужно как-то выручать», - считает Евгения.


Впрочем, если уж не помогать, то отлавливать безнадзорных собак в Артеме в ближайшее время точно будет некому.
Не нужный никому контракт. Попытка №2

Именно об этом сообщили недавно в местной администрации. Желающих, как и предвидела Евгения Киргизова, оказывать этот вид услуг по муниципальному контракту с ценой в 1 910 367 рублей не нашлось:

«Аукцион на оказание услуг по отлову безнадзорных животных, учету, содержанию, лечению отловленных безнадзорных животных, утилизации (уничтожению) биологических отходов, в том числе в результате эвтаназии отловленных безнадзорных животных, передача отловленных безнадзорных животных лицам, имеющим необходимые условия для их содержания, возврат владельцам отловленных безнадзорных животных не состоялся», - сообщили в управлении информации администрации АГО.

Вместе с тем, ежедневно от жителей города поступают жалобы по поводу стай бездомных собак. Только в этом году поступило 43 обращения. Недавний трагический случай - в селе Кневичи бездомный пёс отгрыз ребёнку ухо.

«В октябре 2014 года вступил в силу закон, согласно которому органы местного самоуправления наделены полномочиями по отлову безнадзорных животных, их содержанию и вакцинации. С этого периода администрацией округа ежегодно размещались муниципальные заказы на осуществление мероприятий по регулированию численности безнадзорных животных, но ни одной заявки на исполнение от претендентов не поступало. Первый и пока единственный отклик получили только во второй половине 2018 года. Согласно муниципальному контракту подрядчик до конца года должен был отловить 233 собаки. Тендер в 2018 году был рассчитан на сумму около 1,1 миллиона рублей.

За почти полтора месяца исполнения контракта с улиц Артёма исчезли 113 бродячих собак. Прежде чем открыть питомник, предприниматель выполнил ряд необходимых требований: за свои средства построил вольеры, закупил корм, создал сайт. Из заявленной суммы контракта подрядчиком было выполнено работ на сумму 460 тысяч рублей, было отловлено 113 бродячих собак. На каждую собаку составлялся акт, все акты были сданы и проверены. За период исполнения контракта питомник неоднократно проверялся. Его курировали сразу несколько ведомств, которые регулярно посещали учреждение с проверками, нарушений выявлено не было», - рассказала начальник производственно-технического отдела управления жизнеобеспечения администрации АГО Татьяна Матвеева.

Она отметила, что на данный момент в пункте передержки содержится еще 39 собак. В ближайшее время администрация АГО вновь объявит аукцион на отлов и содержание безнадзорных животных. 
От автора: Там, где есть люди, всегда будут бездомные животные. Особенно если в этих местах не сильно развито чувство ответственности, а про знаменитое наставление от Сент-Экзюпери “Мы ответственны за тех, кого приручили” и вовсе мало кто слышал.

Судя по тому, что стай бродячих собак на улицах, а кошек в подвалах жилых домов меньше не становится, “Маленький принц” - не самое читаемое (а может быть просто давно не перечитываемое) произведение в Приморье. Как верно подметил один уже отечественный автор: “На улице, чай, не Франция”.

Да, мы в России. У нас не всегда можно дождаться гуманного отношения к людям, к животным - тем более.
Но, тем не менее, с недавним принятием закона (который вступит в силу в 2020 году) “Об ответственном обращении с животными” шансов на то, что с братьями нашими меньшими в нашей стране начнут обращаться чуточку лучше, становится больше. 
Герои этого репортажа - люди, казалось бы, преследуемые одной целью, «пересобачились» и «перелаялись» между собой, словно стаи собак, а проблема так и осталась неразрешенной.

Муниципальный контракт истек, ИП Скрюченко забыл о своей деятельности, как о страшном сне, агрессивные бездомные собаки продолжают нападать и травмировать людей, люди в свою очередь продолжают отвечать и им и друг другу не меньшей агрессией. А надо всем этим возвышается абсолютное игнорирование и тотальное бездействие властей (в данном случае не муниципальных).

Проблема бездомных животных – не та сфера, над которой ответственные чиновники, депутаты и руководители готовы заострять свое внимание.

Так может быть вместо ведения зоозащитных войн, битвы компроматов и обмена любезностями в духе дворовых баталий стоит направить свои силы на борьбу с несовершенством системы - скудным финансированием, аморфностью и некомпетентностью чиновников и депутатов, не принимающих человеческих законов.

В противном случае, любой преследуемый самыми благородными порывами человек не сможет организовать нормального приюта ни при каких обстоятельствах.


И еще: даже занимаясь зоозащитной деятельностью, важно всегда оставаться людьми.

Комментарии:

Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...