Герои
Как пройти в «Медиатеку»?
Путеводитель по современному искусству для миллениалов и не только
05.06.2017
- Публикатор: Александра Дьякова (AlexandraDyakova)
- Текст: Александра Дьякова
- Фото: Дарья Зимина
Тебе десять. Ты идёшь по дороге к зданию с высокими дверями, открыть которые тяжело из-за тугого доводчика-пружины. В руке зажат красный читательский билет, а в животе уже появилось чувство волнения. Получить книгу в библиотеке – значит пройти ряд процедур, наградой за которые является новое знание в твёрдой обложке. Но время идёт вперёд. В век нанотехнологий и Pokemon GO отличить нужную и ценную информацию от её подделки всё сложнее. При всём своём могуществе Интернет не может заменить качественную лекцию и общение с единомышленниками. На помощь человеку XXI века приходит «Медиатека».
Философия фейсбука
В светлом помещении художественной галереи меня встречает изящная девушка с длинными светлыми волосами. Это Дарья Кумакова — культуролог, куратор и координатор дискуссионной площадки гуманитарной направленности «Медиатека»-М48.
— Здесь очень душно, — говорит Даша, как только мы сели беседовать. — Пойдём в кафетерий.
Среди гирлянд, блестящих по стенам, мы садимся за небольшой круглый столик. Даша очень серьёзна. Она учится в аспирантуре на философском факультете и мечтает о том, чтобы в Саратове появился Центр современного искусства. Но пока я об этом ещё не знаю.
— Моя встреча с современным искусством произошла на третьем курсе, — начинает Даша.
— В университете проводилась научная конференция «Власть и искусство». Я решила поучаствовать и при подготовке доклада наткнулась на информацию об арт-группе «Синие носы». Многим она известна по работе «Эра милосердия», на которой изображены целующиеся среди берёз милиционеры. В Интернете были какие-то информационные крохи, но это не помешало мне подготовить материал для выступления. Потом я решила не бросать тему. Пошла в библиотеку, потом обратилась в сектор новейших течений при городском музее, но это мало помогло. Тогда я узнала о «продвинутом» журнале «Диалог искусства». С мыслью «Вы-то мне и поможете!» написала его редактору Ирине Сосновской в фейсбуке. И действительно, помогли. Локальная тема превратилась в масштабную. Теперь я занимаюсь не только изучением современного искусства, но и его популяризацией.
— Здесь очень душно, — говорит Даша, как только мы сели беседовать. — Пойдём в кафетерий.
Среди гирлянд, блестящих по стенам, мы садимся за небольшой круглый столик. Даша очень серьёзна. Она учится в аспирантуре на философском факультете и мечтает о том, чтобы в Саратове появился Центр современного искусства. Но пока я об этом ещё не знаю.
— Моя встреча с современным искусством произошла на третьем курсе, — начинает Даша.
— В университете проводилась научная конференция «Власть и искусство». Я решила поучаствовать и при подготовке доклада наткнулась на информацию об арт-группе «Синие носы». Многим она известна по работе «Эра милосердия», на которой изображены целующиеся среди берёз милиционеры. В Интернете были какие-то информационные крохи, но это не помешало мне подготовить материал для выступления. Потом я решила не бросать тему. Пошла в библиотеку, потом обратилась в сектор новейших течений при городском музее, но это мало помогло. Тогда я узнала о «продвинутом» журнале «Диалог искусства». С мыслью «Вы-то мне и поможете!» написала его редактору Ирине Сосновской в фейсбуке. И действительно, помогли. Локальная тема превратилась в масштабную. Теперь я занимаюсь не только изучением современного искусства, но и его популяризацией.
Дашу интересует и традиционное, и современное искусство
Мы тут искусство работаем
Дарья — ведущий методист Дома работников искусства. Помимо выполнения внутренней работы организации, она развивает собственный проект. Идея создания площадки принадлежит председателю Саратовского отделения Союза кинематографистов Любови Буриной и Ирине Сосновской. Изначально «Медиатека» подразумевала чтение лекций об искусстве и просмотр фильмов с их обсуждением. Но в 2015 году на её базе открылся методический кабинет Московского музея современного искусства. Проект приобрёл ещё одну функцию — возможность самообразования. Саратовцы получили свободный доступ к уникальным книгам ведущих российских издательств, которые присылают из Москвы.
— Нам приходят коробки с книгами, которые в местных магазинах стоят очень дорого. Российская академия художеств, Московский музей современного искусства, Центр современного искусства «Гараж», — удивительно, но все они помнят про наш маленький проект.
Через четверть часа мы возвращаемся в душноватое пространство галереи. Это ещё одно место работы Даши. Сейчас она разбирает детские рисунки.
— Мне приглянулась именно эта площадка, потому что здесь есть все условия для показа произведений искусства. Во многих городских галереях с этим до сих пор проблема, — говорит Даша, выглядывая из-за рисунков.
— Нам приходят коробки с книгами, которые в местных магазинах стоят очень дорого. Российская академия художеств, Московский музей современного искусства, Центр современного искусства «Гараж», — удивительно, но все они помнят про наш маленький проект.
Через четверть часа мы возвращаемся в душноватое пространство галереи. Это ещё одно место работы Даши. Сейчас она разбирает детские рисунки.
— Мне приглянулась именно эта площадка, потому что здесь есть все условия для показа произведений искусства. Во многих городских галереях с этим до сих пор проблема, — говорит Даша, выглядывая из-за рисунков.
Сейчас в книжной коллекции «Медиатеки» около четырёхсот экземпляров
Самобытность по-саратовски
Выставка оформлена, и мы собираемся на выход. Покидать уютную галерею и выходить на улицу совсем не хочется, но впереди главная точка запланированного маршрута — «Медиатека». Морось и хлюпающий под ногами талый снег не располагают к возвышенным беседам, и всё же я задаю Дарье вопрос «о наболевшем»: как в Саратове складывается с современным искусством?
— Информация о новых течениях и тенденциях очень долго идёт от столиц к провинции. Но с появлением во многих городах России Центров современного искусства ситуация стала меняться. Самобытность регионов и их оригинальность отражается в творческих проектах и поражает даже самых искушённых критиков, — сообщает мне Даша.
На остановке мы садимся в переполненный автобус и даже успеваем занять себе место. Разговоры об искусстве в такой обстановке приобретают фантасмагоричный оттенок, но это даже интереснее. Я спрашиваю Дарью о просветительской миссии проекта. Она улыбается и приводит пример:
— Конечно, можно сказать, что мы прививаем интерес к искусству. Спектр функциональных возможностей «Медиатеки» довольно широк. Но мы не ставим перед собой задачу заинтересовать всех. Мы ждём какую-то, пусть и небольшую, инициативу от человека. Как минимум, он должен прийти на занятие. Меня часто спрашивают, понятны ли лекции обычному человеку? Или можем ли мы приобщить к искусству, например, водителя автобуса? Я отвечаю, что если ему интересно хоть что-то из наших курсов, то у нас есть шанс.
Я смотрю на водителя: он продолжает принимать деньги за проезд и разговаривать по телефону. Выходим на Театральной площади. До Дома работников искусства десять минут пешком.
— Информация о новых течениях и тенденциях очень долго идёт от столиц к провинции. Но с появлением во многих городах России Центров современного искусства ситуация стала меняться. Самобытность регионов и их оригинальность отражается в творческих проектах и поражает даже самых искушённых критиков, — сообщает мне Даша.
На остановке мы садимся в переполненный автобус и даже успеваем занять себе место. Разговоры об искусстве в такой обстановке приобретают фантасмагоричный оттенок, но это даже интереснее. Я спрашиваю Дарью о просветительской миссии проекта. Она улыбается и приводит пример:
— Конечно, можно сказать, что мы прививаем интерес к искусству. Спектр функциональных возможностей «Медиатеки» довольно широк. Но мы не ставим перед собой задачу заинтересовать всех. Мы ждём какую-то, пусть и небольшую, инициативу от человека. Как минимум, он должен прийти на занятие. Меня часто спрашивают, понятны ли лекции обычному человеку? Или можем ли мы приобщить к искусству, например, водителя автобуса? Я отвечаю, что если ему интересно хоть что-то из наших курсов, то у нас есть шанс.
Я смотрю на водителя: он продолжает принимать деньги за проезд и разговаривать по телефону. Выходим на Театральной площади. До Дома работников искусства десять минут пешком.
«Медиатека» не развлечение — а глубокое погружение, и лектор — не продавец горячих пирожков.
Не продавец горячих пирожков
Проекты о современном искусстве нередко сталкиваются с неоднозначной реакцией аудитории. Мол, авторы занимаются чем-то несерьёзным, когда вокруг много важных проблем. У людей возникает скептическое отношение, недоверие к творческим и просветительским начинаниям. Отсюда и гневные отзывы в Интернете, споры. Несмотря на такую тенденцию, Дарья утверждает, что её проекту удалось этого избежать:
— Ты знаешь, чего-то плохого относительно наших курсов я не слышала, а вот конкретно о современном искусстве — полно. Иногда посреди лекции кто-то из присутствующих может сказать, что то, о чём я рассказываю, фигня. Я не любитель споров, поэтому обычно отвечаю: «Ну да, фигня», и такой ответ оказывает странный эффект! Почему-то человек уверен, что его будут в чём-то убеждать, пытаться доказать свою точку зрения. Это не наш метод. Может быть, после общей дискуссии он поймёт, что ошибся или останётся при своём мнении и больше не придёт. Бывает по-разному. «Медиатека» не развлечение — а глубокое погружение, и лектор — не продавец горячих пирожков. Ты не хочешь есть?
Заходим в кондитерскую. Вечер пятницы. Значит, что к витрине нужно протискиваться. Пирожные, булочки, пряники... Выбрать очень трудно.
— А как ты выбираешь лекторов для занятий? Есть ли запретные темы, которые не могут обсуждаться на площадке «Медиатеки»?
— В этом плане у нас полная свобода. Но я чувствую себя неловко, когда разговор заходит о политике. Безусловно, власть и искусство взаимосвязаны. В какой-то степени они даже определяют друг друга. Однако смотреть на произведения через призму политических суждений мне не хочется. Во-первых, я не очень в этом сильна, во-вторых, спорить можно бесконечно. Другое дело — говорить об искусстве и обществе. Темы наших курсов достаточно разнообразны. Я, например, читала серию лекций под названием «Монстры и титаны»: рассказывала о великих деятелях искусства. Их творения зачастую шокировали современников, и они, по сути, являлись такими монстрами своей эпохи. Потом на их художественный опыт начинали опираться более молодые творцы, и тогда первые приобрели статус титанов.
— Ты знаешь, чего-то плохого относительно наших курсов я не слышала, а вот конкретно о современном искусстве — полно. Иногда посреди лекции кто-то из присутствующих может сказать, что то, о чём я рассказываю, фигня. Я не любитель споров, поэтому обычно отвечаю: «Ну да, фигня», и такой ответ оказывает странный эффект! Почему-то человек уверен, что его будут в чём-то убеждать, пытаться доказать свою точку зрения. Это не наш метод. Может быть, после общей дискуссии он поймёт, что ошибся или останётся при своём мнении и больше не придёт. Бывает по-разному. «Медиатека» не развлечение — а глубокое погружение, и лектор — не продавец горячих пирожков. Ты не хочешь есть?
Заходим в кондитерскую. Вечер пятницы. Значит, что к витрине нужно протискиваться. Пирожные, булочки, пряники... Выбрать очень трудно.
— А как ты выбираешь лекторов для занятий? Есть ли запретные темы, которые не могут обсуждаться на площадке «Медиатеки»?
— В этом плане у нас полная свобода. Но я чувствую себя неловко, когда разговор заходит о политике. Безусловно, власть и искусство взаимосвязаны. В какой-то степени они даже определяют друг друга. Однако смотреть на произведения через призму политических суждений мне не хочется. Во-первых, я не очень в этом сильна, во-вторых, спорить можно бесконечно. Другое дело — говорить об искусстве и обществе. Темы наших курсов достаточно разнообразны. Я, например, читала серию лекций под названием «Монстры и титаны»: рассказывала о великих деятелях искусства. Их творения зачастую шокировали современников, и они, по сути, являлись такими монстрами своей эпохи. Потом на их художественный опыт начинали опираться более молодые творцы, и тогда первые приобрели статус титанов.
— Моя мечта — много книжных шкафов, — признаётся Даша.
— Я кое-как раздобыла один, но из него уже все валится, приходится рассовывать издания по коробкам, уносить в другую комнату. А ведь спрос на эти книги, подписки периодики огромный! В книжном магазине огромная наценка, а мы даём их читать просто так.
— Я кое-как раздобыла один, но из него уже все валится, приходится рассовывать издания по коробкам, уносить в другую комнату. А ведь спрос на эти книги, подписки периодики огромный! В книжном магазине огромная наценка, а мы даём их читать просто так.
Книги ждут своего расселения по шкафам
Ровно 48
За разговором доходим до здания с высокими дверями и тугими доводчиками-пружинами. На проходной Даша расписывается в журнале. В «Медиатеке» очень уютно и совсем не «регионально». Она разместилась в просторном помещении с большими окнами и высоким потолком, украшенным лепниной. Странная на первый взгляд приписка в названии — «М48» — появилась благодаря этой комнате. В ней ровно сорок восемь квадратных метров. Половину зала занимают ряды стульев, на одной из стен находится видеоэкран, а у остальных расположились шкафы. Их полки тесно заставлены книгами и папками. В комнату заглядывает кошка.
— Это Анфиска. Она тоже причастна к миру прекрасного, — смеётся Дарья. — Когда она была котёнком, её назвали Энди, в честь Энди Уорхола. Но потом стало понятно, что Энди — женского пола, и наши вахтёрши переименовали её в Анфиску.
С кошки внимание переключается на разноцветные корешки книжек, манящих из каждого уголка лектория: они торчат из коробок, теснятся на полках, столе, лежат на кресле.
— Это Анфиска. Она тоже причастна к миру прекрасного, — смеётся Дарья. — Когда она была котёнком, её назвали Энди, в честь Энди Уорхола. Но потом стало понятно, что Энди — женского пола, и наши вахтёрши переименовали её в Анфиску.
С кошки внимание переключается на разноцветные корешки книжек, манящих из каждого уголка лектория: они торчат из коробок, теснятся на полках, столе, лежат на кресле.
«Медиатека» на миллион
Даша рассказывает о том, что вдохновляет её в «Медиатеке»
На часах почти семь вечера, но Даша и не думает собираться домой. Через несколько минут должна прийти девушка на собеседование.
— Ещё успеем попить чай, — Дарья разворачивает купленные в кондитерской сырники. Ароматный чай с мёдом разливается по маленьким стеклянным чашкам. Даша занимает кресло напротив.
— В какие моменты ты понимаешь, что делаешь всё не зря?
— Их очень много! — восклицает Даша. — Например, когда обсуждение затягивается ещё на час после лекции. Мне звонят из дома, спрашивают, собираюсь ли я вообще приходить, а я отвечаю, что не могу уйти, потому что развернулась живая дискуссия. Это так заряжает! После встреч «Медиатеки» мне пишут разные люди с просьбой повторить фразу, которую не успели уловить. Часто просят скинуть картинки из презентаций. Посылки с книгами из Москвы — это отдельное счастье.
Когда мне пришла первая коробка, я позвонила маме: «Теперь мы можем давать читать нашим посетителям классные книжки!». Мама помолчала и ответила: «Здорово. Ты так кричишь, будто выиграла миллион». А у меня действительно было именно такое чувство!
В дверях показывается девушка. Даша просит её зайти и немного подождать. Я начинаю собираться. Пока застёгиваю пуговицы на пальто, оглядываю помещение. Удивительный парадокс: внутри государственного учреждения — Дома работников искусств — расположилась «Медиатека» — частная инициатива. Получилась странная матрёшка. Даша как будто читает мои мысли:
— Любая инициатива может существовать, когда чувствует поддержку. Когда не противопоставляет себя среде, а действует ей на благо.
На улице я ещё раз взглянула на окна второго этажа. Свет в них сегодня будет гореть допоздна.
— Ещё успеем попить чай, — Дарья разворачивает купленные в кондитерской сырники. Ароматный чай с мёдом разливается по маленьким стеклянным чашкам. Даша занимает кресло напротив.
— В какие моменты ты понимаешь, что делаешь всё не зря?
— Их очень много! — восклицает Даша. — Например, когда обсуждение затягивается ещё на час после лекции. Мне звонят из дома, спрашивают, собираюсь ли я вообще приходить, а я отвечаю, что не могу уйти, потому что развернулась живая дискуссия. Это так заряжает! После встреч «Медиатеки» мне пишут разные люди с просьбой повторить фразу, которую не успели уловить. Часто просят скинуть картинки из презентаций. Посылки с книгами из Москвы — это отдельное счастье.
Когда мне пришла первая коробка, я позвонила маме: «Теперь мы можем давать читать нашим посетителям классные книжки!». Мама помолчала и ответила: «Здорово. Ты так кричишь, будто выиграла миллион». А у меня действительно было именно такое чувство!
В дверях показывается девушка. Даша просит её зайти и немного подождать. Я начинаю собираться. Пока застёгиваю пуговицы на пальто, оглядываю помещение. Удивительный парадокс: внутри государственного учреждения — Дома работников искусств — расположилась «Медиатека» — частная инициатива. Получилась странная матрёшка. Даша как будто читает мои мысли:
— Любая инициатива может существовать, когда чувствует поддержку. Когда не противопоставляет себя среде, а действует ей на благо.
На улице я ещё раз взглянула на окна второго этажа. Свет в них сегодня будет гореть допоздна.
— Любая инициатива может существовать, когда чувствует поддержку. Когда не противопоставляет себя среде, а действует ей на благо.
P.S. Ровно через неделю я вновь встретилась с Дарьей и узнала хорошие новости. Заметки, опубликованные на «Лес.Медиа», действительно имеют силу: в помещении «Медиатеки» появилось два новых книжных стеллажа.
Комментарии:
Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...