«Для нас продвижение регионального кино это начало развития всей индустрии, большого российского кино»

— По большому счету, все это происходит в силу монетизации. Не хочется говорить, что в кино бизнес стоит на первом месте. Но с другой стороны, без поддержки зрителей, голосующих рублем, развиваться очень трудно. В этой сфере произвести кино — самое простое дело, гораздо труднее достучаться с ним до зрителя. Попробую объяснить, почему невозможно набрать нужный оборот. Допустим, в Китае работает 42 тысячи кинотеатров. Ты снимаешь кино «Мистер Икс», бюджет которого три миллиона долларов. За месяц проката у себя в стране фильм может собрать 287 миллионов долларов. Цифра впечатляющая. Есть деньги. Ты можешь снимать другое кино — экспериментировать, ошибаться. Это опыт, который работает на качество. 

— Емкость российского рынка — 1700 кинотеатров. И это означает, что прийти на твой фильм может максимум 5 миллионов человек. И это при условии, что удастся их всех заинтересовать. Что такое 5 миллионов человек? Это 1,5 миллиарда рублей сборов. После всех вычетов у киностудии останется 450 миллионов рублей. А это значит, что дороже ты кино уже не снимешь. Что на эти деньги можно сделать, когда уже несколько поколений воспитаны на Голливуде? Там ведь не было 12-летнего провала в киноиндустрии, как у нас. 

— То есть, виной всему дефицит кинотеатров и Голливуд. А как же Якутия? В этом регионе зрители ходят на своих.

— Это феномен. Сейчас там 30 кинотеатров, среди них и небольшие залы, но, тем не менее, люди имеют доступ к кино. При этом сначала они смотрят свои фильмы и только потом идут на голливудские. Это все внутренняя поддержка. В этом регионе люди заинтересованы делать кино — снимают про свой край, свой народ. Постепенно местным режиссерам становится тесно внутри региона, они начинают выходить за его границы. Вот так региональное кино и может стать федеральным. 

— Часто регионы тратят на кино куда больше денег, чем уходит на съемки одной картины на федеральном уровне. При этом качество оставляет желать лучшего. Из-за отсутствия опыта, люди не понимают или не знают, что за счет новых технологий можно экономить. Многие думают, например, что раз камера — дорогое приспособление, на ней можно сэкономить и взять подешевле. И только потом, потратив куда больше денег на исправление картинки, чем им обошлась бы нормальная камера, осознают ошибку. Вот эти вещи надо знать. Ну и, естественно,необходим опыт. Нужно понимать, что все начинается со сценария, идеи. В регионах все хотят снимать кино ради какой-нибудь местной истории, но всегда забывают о том, зачем она нужна. Прежде, чем ты делаешь какую-то картину, разрабатывай идею и задай себе два простых вопроса: «Зачем я хочу снять про это кино, и что получит зритель, глядя на экран?». Это главное. С этого и надо начинать любой проект. Все начинается с идеи.

— На днях вы ездили в Тюмень поддержать проект местного режиссера. Будете снимать с ним фильм?

— Да. Особенно часто подходят и говорят, что их работа — на Оскар. У вас это вызывает улыбку. А я вот не улыбаюсь, потому что уверен на 99%, что раз фильм на Оскар, то это будет «Левиафан». Погружение в самые большие проблемы, после прочтения такого сценария жить не хочется. Вот американцы всегда создают идеальную картину: снимают свою мечту, будущее, при этом могут мокнуть зрителя в грязь, в которой мы живем, но в конце фильма обязательно отмоют, оботрут и покажут, что вон там должен быть свет. Мне приносят сценарии постоянно на Оскар, на Канны, на Берлин. Читаю, а там опять проститутки, бандиты, коррупция, губернаторы, которые воруют. На земле живет несколько миллиардов людей, а в России всего 150 миллионов. Как нас воспринимают все остальные? Смотрят новости и кино. Сидят люди в Африке, им рассказывают, что такое Россия. Они решают посмотреть какой-нибудь фильм. Находят, что «Золотой глобус» получил «Левиафан». В Америке академики его поощрили по максимуму. И что они видят? Вот такие у нас мужики — бьющие, пьющие, не работающие. Вот такая у нас власть... Вы спросите: «А что у нас нет такого?». Конечно, есть. Этого никто не отрицает. Но режиссер должен показать выход из всего этого, обратить внимание на проблему. В Голливуде есть закон: либо хорошо, либо ничего. Я тоже его придерживаюсь. Но есть вещи, о которых нельзя молчать. Это когда такое явное предательство идет.

— Если говорить в целом, в какую сторону должен двигаться российский кинематограф, чтобы стать любимым в своей стране?

— Оно должно объединять и вдохновлять людей. Кино— самое доступное из всех искусств в мире. Его смотрят все — с пеленок и до самой глубокой старости. Поэтому через кино формируется общественное мнение. Это мощнейшее оружие. В последнее время зачастую его используют, как оружие массового поражения. Можно сказать прямо: американцы с помощью кино захватили мир и превратили всех в потребителей. Все смотрят «Мстителей» и «Трансформеров». И поколение вырастает на том, что Америка — мощнейшая, сильнейшая держава, с которой не надо спорить. Там демократия, свобода, деньги, американская мечта и вообще рай на земле. Не нужна армия, потому что с помощью кино уже воспитано поколение. Поэтому американцы делают все для того, чтобы киноиндустрию мира держать в своих руках под контролем. Нужно понимать, что почти все конечные бенефициары фестивальных показов — американцы (группа людей, которая создала Голливуд). Даже если со мной кто-то не согласен или не верит — просто подумайте об этом. Есть фестивали, на которые все стремятся попасть — Венеция, Канны, Берлин. Там обласканы картины, которые сняты по принципу: «чем хуже ты снимешь про свою страну, тем больше у тебя шансов победить». Задача этих фестивалей состоит именно в этом. Они финансируются той же группой людей, о которой я говорил выше. Свои картины туда не привозят. Американские фильмы только либо открывают, либо закрывают фестиваль. Когда анализируешь, какие фильмы там побеждают, понимаешь, что нужно снять кино про коррупцию, бордели — все то, что тащит вниз. Это не значит, что про проблемы не надо говорить. Но про них можно рассказать так, что в конце ты выйдешь вдохновленный тем, как ее решить или избежать. 

— Для этого нам нужно пережить, переболеть трудный переходный момент. И здесь без большой помощи и поддержки государства не обойтись. Нужно брать пример с Китая. Там стали строить кинотеатры, создали огромную емкость рынка. Никого туда не пускают и сами производят кино, которое объединяло, вдохновляло китайцев, помогало им жить, настраиваться на какие-то вещи, искать себя. В той стране кино стало большим бизнесом, который помогает развивать внутреннюю экономику. Нам нужно на эту модель обратить внимание. И делать это прямо сейчас. Если я вам скажу, что российское кино через 5 лет может выйти на совершенно другой уровень, но эти годы нам придется переболеть. Есть люди, у которых есть интерес к отечественным фильмам, но не дается того количества сеансов, времени в прокате, которое помогло бы народу пойти, посмотреть, поддержать. Я не говорю, что российское кино — конкурентоспособное. Нам далеко до этой планки, которую задал Голливуд. Но надо работать, заниматься своим делом шаг за шагом.
Когда меня спрашивают, как я отношусь к переносам дат выхода в России зарубежных блокбастеров, ограничениям, квотированию, я говорю, что все это нужно для развития нашего кино. Но это палка о двух концах. Когда запрещают американские картины, наши кинотеатры лишаются определенного заработка. Сейчас у них все расписано: в год показывается 85-90% иностранного кино. И как тут понравиться, ведь уже несколько поколений зрителей выросло на американском кино. А мы снимать, как они, не можем. Не позволяет емкость рынка и бюджет. И так будет, пока наше государство не поймет, что с помощью кино можно поднимать промышленность и сельское хозяйство, здравоохранение и образование.

— Почему бы нам не искать свое? Я тоже много наошибался, занимаясь кино. К этому надо было прийти. То есть надо было наошибаться, сделать 15 картин, которые на вопрос: «А для чего ты их делаешь?», заставляют задуматься. Сейчас я понимаю, что это для меня был путь становления. И сейчас приходит осознание, и хочется, чтобы никто не наступал на эти грабли. 

— Это большое приключенческое фэнтези, объединяющее четыре легенды. В фильме заложен между строк определенный мессендж, продвигающий нашу культуру, обращающий внимание на некоторые исторические факты, которые побуждают зрителя ими заинтересоваться, почитать, подумать, начать гордиться какой-то частью своей истории.

— Это кино для нашего зрителя?

— Конечно. Основной рынок, на который мы хотим сделать упор — это наш. Но, кроме того, мы хотим раздвинуть границы нашего кино. Хотим, чтобы мир обратил на Россию внимание не через «Левиафана», а через «Тайну железной маски». Пусть мы не дотянем до голливудского мегауровня «Аватара» в плане качества основной работы, но сделаем все от нас зависящее. С помощью их же инструментов мы попытаемся раздвинуть свои границы. Хотя уже созданы тысячи препятствий, которые не позволяют этой картине выйти в определенных странах. Хотя на Арнольде Шварценеггере и Джеки Чане выросли несколько поколений.

— Это инструмент. Это путь к тому, чтобы привлечь максимальное количество зрителей и с помощью сюжета и актеров, на которых пойдет большое количество людей, донести свою идею.