- Публикатор: Сергей Чебанов (chebanos)
- Текст: Сергей Чебанов
Это первая история из ногайской экспедиции.
14 дней, 45 интервью, 2000 фотографий – чтобы понять, как живет малый народ в составе большой России. Ассимиляция и сохранение языка, раздробленность по 5 субъектам и стремление быть единым народом, навсегда ушедшее прошлое и современная культура, экономическая миграция и невероятная тяга к родной степи – все это в цикле "Непридуманные ногайские истории".
У бабушки Раисы́ мы оказались случайно – нам посоветовали ее как старейшину в селе Растопуловка Астраханской области. Ей 80 лет, недавно отметила юбилей, но, несмотря на преклонный возраст, она очень шустро передвигается по дому. Сбегала (буквально сбегала, а не сходила) на второй этаж и принесла сделанные своими руками коврики для сидения (цветные, сшитые из тканей, размером примерно 100х40 см), разложила их в гостиной, на них мы все и сидели
Убранство комнаты
«У нас традиция, если к нам приходит любой гость от мала до велика, мы принимаем от души и стелем такие коврики».
И только одними этими ковриками в доме Раисы создается ногайская атмосфера. Потому что заходишь в дом и понимаешь, что ты не в обычном доме, а в колоритном, национальном и к тому же очень уютном.
Раиса́ одета в яркое платье в цветочек с желтыми, зелеными и красными тонами. Серьги у нее тоже необычные, не то что бы ногайские, скорее мусульманские: большие, круглые, в форме месяца. На голове красный платок, на шее – бусы, тоже красные. То есть в ее внешнем виде тоже чувствуется национальный колорит.
В свободное время она шьет: помимо ковриков, также скатерти, наволочки; хотя все это можно купить – аналогичные вещи привозятся из Казахстана. «Раньше таких вещей не было. Мы днем в колхозе работали, вечером зажигали лампу керосиновую и сидели, шили: покрывала, накидки на комод, на трельяж – все разное. У меня всё было. Но я их раздала, зачем мне? Завтра мне умирать». Плохо только, что она молодежь шитью не обучает – пропадет ведь все вслед за бабушкой…
Плохо только, что она молодежь шитью не обучает – пропадет ведь все вслед за бабушкой…
В отличие от многих наших бабушек, Раиса живет не одна. «У меня есть сноха, сын, внук, внучка». У ногайцев принято, что младший сын остается жить с родителями. У меня в семье четыре сестры, четыре брата, я последняя, девятая. И моя мама с отцом жили с моим младшим братом, которому достался родительский дом. У нас традиция такая».
Родилась и провела детство Раиса в соседнем районе, отучилась там семь классов, а по-том переехала в колхоз-миллионер «Ленинский путь», там «замуж вышла, работала, жи-ла, расцвела, детей родила, всех вырастила. Пятеро их у меня, у каждого своя семья, из гнезда все улетели, вот осталась я с сыном».
Работу в колхозе Раиса вспоминает восторженно, говорит, что это ее призвание. Впрочем, в колхоз она пошла не по доброй воле, а по нужде. Хотела и дальше учиться, получить какую-то профессию, но не смогла – «жизнь такая трудная была, копейки лишней не было». Начала со знаменитого «бери больше – кидай дальше», но потом понравилось.
Раиса в молодости с семьей
«Мы же кормилицами были и после войны помогали в восстановлении страны. Брали в руки вилы, топоры, лопаты и так наравне со взрослыми работали». И потом, когда взрослыми стали, тоже много работали. «Бывало, ночью ни грамма не спали: от зари до зари в колхозе, ночью до двух часов стирка, приготовить надо, утром детей всех надо разбудить, накормить, причесать, бантиков навязать, отправить в школу и успеть в колхоз. Так и жили, всё терпели. Но ничего, обижаться не надо: страна расцвела, нужда исчезла, голод пропал».
Но нет у Раисы ни капли обиды ни на голодное детство, ни на тяжелую юность. Наоборот, в ней столько оптимизма, что им просто заряжаешься.
Мы малый народ, нас везде понемногу.
Но мы нацию гордо несем: мы ногайцы!
У нее, как и у многих других ногайцев, очень четкая ногайская самоидентификация: «мы не русские, не татары, не казахи, мы национальные ногайцы. У нас свои обычаи, у нас и свадьба по-своему идет, и молитва по-своему, и похороны по-своему идут».
У Раисы четкая ногайская идентичность: «мы не русские, не татары, не казахи, мы национальные ногайцы. У нас свои обычаи, у нас и свадьба по-своему идет, и молитва по-своему, и похороны по-своему идут».
«Была война, разруха, нашу землю завоевали, нас уводили в плен, убивали, грабили. Оставшиеся в живых бежали, куда могли: одни туда поехали, другие сюда. Мы малый народ, нас везде понемногу. Но мы нацию гордо несем: мы ногайцы!»
Вот откуда это берется? Учитывая такую трагичную историю этого народа, учитывая то, что ногайцев в Астраханской области ничтожно мало, учитывая нелегкую жизнь самой Раисы, проведенную в работе и бесконечных заботах о семье, когда и подумать-то нет времени… Неужели все эти трудности скрепляют ногайцев? В ситуации, когда другие на-роды уже бы сдались и ассимилировались, у ногайцев все равно остается какой-то внутренний стержень. «Своя нация – это своя нация, ее не перепутать и не заменить ничем другим».
«Была война, разруха, нашу землю завоевали, нас уводили в плен, убивали, грабили. Оставшиеся в живых бежали, куда могли: одни туда поехали, другие сюда. Мы малый народ, нас везде понемногу. Но мы нацию гордо несем: мы ногайцы!»
Вот откуда это берется? Учитывая такую трагичную историю этого народа, учитывая то, что ногайцев в Астраханской области ничтожно мало, учитывая нелегкую жизнь самой Раисы, проведенную в работе и бесконечных заботах о семье, когда и подумать-то нет времени… Неужели все эти трудности скрепляют ногайцев? В ситуации, когда другие на-роды уже бы сдались и ассимилировались, у ногайцев все равно остается какой-то внутренний стержень. «Своя нация – это своя нация, ее не перепутать и не заменить ничем другим».
Раиса говорит по-русски с небольшим акцентом и ошибками, но это вовсе не от малограмотности. Во-первых, родной язык для Раисы – ногайский. Во-вторых, она, как и все другие дети ее села, ходила в татарскую (!) школу.
В Астраханской области проживает три тюркских народа: казахи, татары и ногайцы – именно в таком порядке по численности населения, который не поменялся с начала 20 века. После возникновения СССР власти стали создавать национально-территориальные образования (автономные республики, автономные области и национальные округа) там, где было компактное проживание какого-либо народа. Если же компактного проживания не было, а были просто отдельные села с нетитульным населением, то начальное образование производилось не на русском, а на местном языке. Все бы ничего, но, ввиду малочисленности ногайцев, родства ногайского и татарского языков и численного превосходства татар, ногайцы Астраханской области были записаны татарами.
Таким образом, Раиса, как и все ногайцы области, стала считаться татаркой и училась в татарской школе на татарском языке. «До седьмого класса мы русский не знали вообще, только в седьмом перешли на русский. Поэтому интонации, ударения, окончания у меня не получаются, наверно».
В конце 80-х произошло ногайское возрождение в Астраханской области, когда ногайцы осознали себя именно ногайцами, а не татарами. Но все же переписывание наций привело к необратимым последствиям для Раисы. Дело в том, что она пишет стихи – немножко так, для себя. Вряд ли эти стихи будут опубликованы, скорее всего, они уйдут вместе с ней. Но от этого трагедия, кажущаяся не такой значительной для постороннего человека, не теряет значимость для самой Раисы.
«Мы ногайцы, а учились по-татарски, и литературу учили по-татарски. Поэтому когда пишу стихи, я выражаю мысль на ногайском, но записываю на татарском».
И так, сама того не желая, Раиса создает татарские стихи…
В конце 80-х произошло ногайское возрождение в Астраханской области, когда ногайцы осознали себя именно ногайцами, а не татарами. Но все же переписывание наций привело к необратимым последствиям для Раисы. Дело в том, что она пишет стихи – немножко так, для себя. Вряд ли эти стихи будут опубликованы, скорее всего, они уйдут вместе с ней. Но от этого трагедия, кажущаяся не такой значительной для постороннего человека, не теряет значимость для самой Раисы.
«Мы ногайцы, а учились по-татарски, и литературу учили по-татарски. Поэтому когда пишу стихи, я выражаю мысль на ногайском, но записываю на татарском».
И так, сама того не желая, Раиса создает татарские стихи…
Мы ногайцы, а учились по-татарски, и литературу учили по-татарски. Поэтому когда пишу стихи, я выражаю мысль на ногайском, но записываю на татарском
Сейчас в Астраханской области ногайские дети в селах говорят друг с другом на русском языке, несмотря на то, что многие родители между собой общаются на ногайском. Это результат как государственной политики (ногайский язык в области преподается только как факультатив), так и влияния Интернета (сайты и приложения на русском, мультфильмы тоже на русском) и самой семьи (в некоторых семьях родители считают, что ногайский язык уже не нужен). Поэтому, даже если в семье говорят на ногайском языке, ребенок начинает говорить с родителями на русском.
Раиса философски рассуждает на эту тему. «В течение долгого периода родной язык не преподавался, мы как бы были оторваны от своего мира. Все учили русский язык, и сейчас на русском говорят и в школе, и в семье [поколение детей Раисы в отличие от нее самой училось в русских школах, а не в татарских]. И так как наш язык долго не преподавался, то моим внуку и внучке на русском общаться легче».
Но бабушка не отчаивается. Она уверена, что молодежь с родным языком все равно справится, так как ногайцы придерживаются своих традиций.
Раиса философски рассуждает на эту тему. «В течение долгого периода родной язык не преподавался, мы как бы были оторваны от своего мира. Все учили русский язык, и сейчас на русском говорят и в школе, и в семье [поколение детей Раисы в отличие от нее самой училось в русских школах, а не в татарских]. И так как наш язык долго не преподавался, то моим внуку и внучке на русском общаться легче».
Но бабушка не отчаивается. Она уверена, что молодежь с родным языком все равно справится, так как ногайцы придерживаются своих традиций.
Раиса как раз готовилась к чьей-то свадьбе и рассказала, что такое свадьба по-ногайски. Интересных особенностей много. Во-первых, размах – в среднем приходит 300 человек. Если посчитать всех родственников, друзей и соседей, то ничего удивительного в этой цифре нет. Это делается не от богатства – просто так принято, поэтому на свадьбу собирают всей большой семьей. Многие жалуются, что это дорого, накладно, но куда денешься, если так делали веками. Во-вторых, на свадьбу принято дарить много подарков. Раиса показала подарки, которые будет дарить их семья: это несколько больших корзин со всевозможными угощениями, алкоголем, бытовыми предметами, бельем, шитьем. В-третьих, на свадьбу зовут тамаду, и часто молодожены просят, чтобы свадьба велась на ногайском языке, с национальными песнями и танцами.
Вспомнила Раиса и свою молодость и рассказала, что раньше быть снохой означало непосильный труд. Сноха ухаживала за всеми в доме и делала всю домашнюю работу. «Пока свёкор и свекровь встают, нужно все почистить, побелить, помыть, приготовить. И вот молча, молча, мы их обслуживали. Работы было полно, с утра встаешь и пашешь, и пашешь, и ты как бы не человек, не считают тебя за человека. Сейчас, наоборот, изменилось: хотят, чтоб молодежь жила».
Чтобы понравиться родителям жениха, нужно молчать. Так и проверяли: приходили в гости к родителям невесты и наблюдали за ней. «Если будущая сноха молчит, значит, она вежливая, приятная, достойная. Ошибка у всех из-за лишних слов», – говорит Раиса. Если невеста нравилась родителям жениха, то ее приглашали в их дом, накрывали дастархан (скатерть для трапез, раньше использовался вместо стола) и говорили, что довольны ей. Это означало, что теперь невеста наконец-то может приветствовать, провожать, что-то говорить. Раиса сказала, что не разговаривала и со старшим братом мужа, «потому что язык без костей, вдруг неположенные слова выскочат от меня, и он обидится, скажет, что сноха неуважительно к нему относится. Меня за такие слова бить надо».
Чтобы понравиться родителям жениха, нужно молчать. Так и проверяли: приходили в гости к родителям невесты и наблюдали за ней. «Если будущая сноха молчит, значит, она вежливая, приятная, достойная. Ошибка у всех из-за лишних слов», – говорит Раиса. Если невеста нравилась родителям жениха, то ее приглашали в их дом, накрывали дастархан (скатерть для трапез, раньше использовался вместо стола) и говорили, что довольны ей. Это означало, что теперь невеста наконец-то может приветствовать, провожать, что-то говорить. Раиса сказала, что не разговаривала и со старшим братом мужа, «потому что язык без костей, вдруг неположенные слова выскочат от меня, и он обидится, скажет, что сноха неуважительно к нему относится. Меня за такие слова бить надо».
Особым элементом ногайской культуры является тамга – символа рода. Тамга похожа на рунический символ, который в жизненном укладе народа имел широкое применение: клеймение скота, обозначение земельных границ, нанесение на орудия труда, утварь, одежду. У каждого ногайского рода своя тамга. Раиса в этом плане – типичная ногайка. «Тамга – это принадлежность к роду. У каждого ногайца она есть. Когда я умру, мне на мою доску тамгу поставят – у каждого на кладбище ее выбивают».
Клеймо в виде тамги
Тамгой пользуется не только старшее поколение: молодежь наклеивает символы своих родов на мобильные телефоны, выставляет в социальных сетях. Изображение тамги может быть на магнитике, на украшениях, на стекле автомобиля. Я встречал тамгу во всех регионах проживания ногайцев, в городской и сельской местности. То есть тамга – это традиция всех ногайцев, неотъемлемая черта «ногайского мира».
Мы тогда только ценим историю, когда родители уходят
Когда я спросил Раису, не боится ли она, что через какое-то время из-за быстро меняющегося мира ногайская культура исчезнет, она ответила: «Дети с рождения видят уважение к старшим, как у нас приветливо принимают и провожают гостей, они знают все наши традиции, они растут на этом, поэтому я не считаю, что это прервется».
Впрочем, потом она сказала: «Мы не знали, что придет такое время, что будут спрашивать о традициях, об обычаях. Отцы и матери наши все знали ведь. Мы молодые были, цветасто одевались, сегодня танцы, завтра кино. И вот всё прошло. Мы тогда только ценим историю, когда родители уходят, а когда настоящее время, нам и в голову это не приходит. Мы не задаемся вопросом, пригодится ли это завтра. О ногайцах мой отец столько песен знал, столько пословиц, а я молодая была, мне это не нужно было. Тра-ля-ля, и вся жизнь прошла. А теперь спросить-то некого. Сколько уже ушло: родители мои, родственники пожилые. Теперь сидишь, каешься. Эх, какая я… какая дура была».
Комментарии:
Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...
+