- Публикатор: Григорий Глухов (Грифон)
- Текст: Соня Новак
На клиросе храма святителя Николая Мирликийского у Соломенной сторожки уютно, как дома. Небольшой балкончик над церковным залом: на полу ковер, на стенах иконы, синтезаторы в углу и яркая лампа над столом с нотами. Для регента Натальи это и есть второй дом. А может и первый.
Если занимаешься регентством постоянно, то это крест, который надо нести.
— Если занимаешься регентством постоянно, то это крест, который надо нести. В 8 часов, а то и раньше, быть здесь, петь, служить, молиться. Но каждый раз, как бы тяжело не было, после службы чувствуешь такую радость... Я каждый раз благодарю Бога. Хотя бывает очень тяжело, остаешься вообще без сил. Вот так садишься на скамейку, и встать не можешь.
Наталья — регент сестрического хора, по совместительству секретарь храма и ведет работу по сайту. Тихо, чтобы не помешать прихожанам в храме, она объясняет мне, что регент — это не просто дирижер.
— Если хор под управлением регента поет благоговейно, и сам регент молится и знает церковные традиции, то людям, приходящим в храм, легко молиться. Его задача выстроить хор, выбрать темп, чтобы помочь прихожанам открыться в молитве к Богу.
Регент Наталья. Фото: Соня Новак.
— Что вы получаете взамен? — что-то должно давать силы хрупкой девушке. Про таких говорят — «светится изнутри».
— Благодать. Спасение души, — она отвечает сразу, как будто это само собой разумеется. — Мне важен процесс, «ангельское» служение. Иногда есть усталость, привыкание. Но самое страшное — потеря благоговения. Когда тебе все равно, какая сейчас служба, просто на автомате поешь.
— Заработка в храме хватает на жизнь?
— Я не замужем, у меня нет детей. Я и через 10 лет вижу себя только в церкви. Может, мне просто многого и не надо. Если регентство — только способ заработать денег, то это большая беда. Сейчас есть тенденция: приходят певчие, совершенно ничего не желающие знать о храме. Они относятся к служению потребительски — прийти, спеть и заработать. Чтобы спеть Пасху, певчие загибают такие цены, что просто волосы дыбом. В каком-то смысле, это торговля собой. Когда с таким намерением приходят в хор, это слышно. В душе остается пустота после такого пения. Такие хоры, где поют без души, без веры, могут, конечно, какое-то время существовать. Но они скорее исключение. Не наше дело устанавливать сроки и времена существования хора, Господь создает и разрушает.
— Насколько близки отношения между людьми в хоре? — я пытаюсь понять, регент — мама-наседка или работодатель. — Как вы поступите, если певчий в хоре окажется алкоголиком, к примеру?
— Бывали люди с такими проблемами, — Наталья становится серьезной, тонкие руки ложатся на колени. — В первый раз сильно переживала. Была Страстная седмица, а певчий пропал. Чудом выкрутились. Когда он вышел, я спросила, что произошло. Вижу, что уклончиво отвечает. Простила... Мы напрямую не говорили, но я дала понять, что знаю, о чем речь. Я пытаюсь сначала как администратор действовать, призывать к ответственности, ставить условия, но влезать во внутреннюю жизнь я не считаю себя правой. Я могу побеседовать, посоветовать подойти к священнику, даже отругать, но всё равно простить, если это не носит регулярный характер.
— А если человек, например, бьет жену, но в хоре поет хорошо?
— Подробности своей жизни мне не рассказывают. Невозможно знать все обо всех. Только Бог – Всеведующий. В моей 10-летней практике я с таким не встречалась… По-христиански стараюсь прощать всё, но не могу пропускать фамильярность, насмешки над чем-то церковным, над священниками, небрежительное отношение человека к службе. Тут я могу быть очень жесткой. Вплоть до увольнения из хора.
Простить можно тогда, когда есть покаяние.
— Священники могут заметить, что с регентами что-то не так?
— У нас все хорошо друг друга знают, сложно жить параллельной жизнью, так как ты член большой семьи. Если что-то не то, опытные в духовной жизни священники могут сразу это вычислить: по поведению, по уклончивости от исповеди и Причастия. Когда человек грешит, он меняется и внешне. Что делать в таких случаях, знают только священники, но «простить можно тогда, когда есть покаяние». Если священник знает о греховной стороне жизни регента, то должен быть призыв к покаянию, а у заблудшего человека — желание исправиться и жить по-другому. Искушения ведь могут быть у каждого, долг пастыря — помочь выбраться из греховной ямы. Но если человек упорствует во грехе и не имеет ни капли покаяния, то тут наверно стоит задуматься…
Наталья напоминает мне мою лучшую подругу — чистейшего человека, от которого правда исходит свет. Но меня глодал какой-то червь: вдруг внешность обманчива? Я же вижу ее первый раз. Меня убедила строгость, с которой Наталья говорила о своей службе, об отношении к некоторым певчим. Появилось четкое ощущение: у человека есть законы — моральные ли, церковные ли — которые она не нарушит. Внутренняя честность и строгость, которая не дает повода сомневаться.
— Что будет с церковью, если регент грешит?
— Скорее всего - ничего не будет, потому что храм - это дом Божий, там Хозяин - Господь. Надо помнить, что люди по определению грешные, но Церковь при этом остается святой и непорочной. Грехи лично нас сильно обкрадывают и отдаляют от Бога. И сколько Господь даст послужить такому регенту, Одному Ему известно.
Этот материал является частью всероссийского репортажа о регентах "Судить нельзя помиловать".
Комментарии:
Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...