Наверх
Герои

«Наше преимущество — можно рассказать детям, сколько леопардов ты спас»

Как ученый-зоолог Игорь Честин создал WWF России — крупнейшую в стране организацию по защите природы. 
И почему тигры способны исполнить его мечту
05.02.2018
Я стал директором WWF России в 1996 году. До этого момента я работал в МГУ и, помимо этого, участвовал в работе фонда: изучал незаконную торговлю дикими животными и растениями, разрабатывал менеджмент-план для Байкальского государственного заповедника и план управления популяцией бурых медведей Камчатки.

Кафедре зоологии позвоночных биофака МГУ я отдал 13 лет своей жизни. Начинал как старший лаборант, через год после защиты диссертации стал младшим научным сотрудником, а потом – научным сотрудником. У меня не было полноценной преподавательской нагрузки, как у преподавателей, но были студенты, я выступал руководителем курсовых и дипломных работ. Было непросто покидать академическую среду, родную кафедру, коллег. Мы по-прежнему регулярно встречаемся, многие бывшие коллеги – это мои однокурсники.

Когда WWF объявил конкурс на должность директора, я долго думал, подавать ли заявку, потому что хотел развивать научную карьеру. А потом понял, что, если я приму участие в конкурсе, это будет честно и правильно. Я подал заявку и выиграл.

Когда я пришел в WWF, то понял, что бессмысленно пытаться самостоятельно изучить все, что касается технического управления организацией и надо просто брать на работу профессионалов. И вместо того чтобы самому развивать какие-то новые навыки, я стал искать лучших людей для решения задач. Я всегда считал и считаю, что люди, которые отвечают за какие-либо направления работы, должны быть лучшими специалистами в этой области во всей организации. Они должны разбираться в своей деятельности лучше, чем директор или его заместители. И этот принцип используется у нас до сих пор.

Однажды мы взяли на должность администратора проектов молодую женщину с небольшим опытом. Этот сотрудник имеет доступ к бухгалтерской базе и ведет ее с точки зрения управленческого учета. Я в то время тоже осваивал базу данных и внес в нее какие-то изменения. На следующий день пришла эта девушка в слезах и сказала: «Вы меня взяли на эту работу, и я ее буду делать. Можно вас попросить, чтобы вы никогда больше не заходили в эту базу и ничего там не меняли?» И я понял, что мы взяли правильного сотрудника. Она работает у нас до сих пор.

В WWF мы создали команду равных. У нас совершенно не важны вопросы иерархии. Каждый человек понимает, что он не винтик в большой машине, а самый главный винт, от которого на его должности зависит все. С одной стороны, это ответственность, а с другой, и удовлетворение, потому что от качества работы каждого конкретного человека, начиная с уборщицы, зависит то, как работает организация в целом.

Без Игоря Честина организация продолжила бы работу в той же мере, что и с ним. Возможно, что без меня фонд будет работать немножко по-другому, где-то сместятся приоритеты. Но в том, что организация останется и не провалится, у меня нет никаких сомнений. Если бы они у меня были, то я бы считал, что провалился на своей должности.

Люди приходят к нам не за зарплатой, а потому что считают, что могут здесь более эффективно реализовать себя. И еще они приходят за атмосферой некоммерческой организации, которая сохранилась у нас до сих пор, несмотря на то, что мы стали большой машиной с серьезными бюджетами и крупными проектами. Атмосфера осталась почти такой же, какой она была 20 лет назад: это коллектив единомышленников, никакого дресс-кода, довольно свободное расписание и так далее.
Фото: Слава Замыслов / АСИ
Конечно, зарплаты в общественных организациях все равно всегда будут ниже, чем в бизнесе. И это правильно, потому что у нас есть другие конкурентные преимущества. Например, хорошие команды, внутри которых совсем не такие отношения, как в большинстве коммерческих компаний. И плюс к этому человек может после работы прийти домой и с гордостью рассказать детям, сколько он спас детей или леопардов. При этом все имеет свои пределы, и нужно постоянно учитывать реалии рынка.
Когда я приходил на работу в WWF, деньги были важны для меня, но до определенного уровня. До этого, ведя несколько независимых проектов для разных подразделений фонда, я получал больше, чем когда пришел работать директором. Я потерял в доходах, но был вполне на это готов, потому что мне этих денег мне тоже хватало и было интересно попробовать новое. Но если бы мне предложили зарплату, на которую я не мог бы содержать семью, то я бы не согласился на эту должность.

У WWF после моего прихода было несколько точек роста. В 1999-2000 годы мы начали активно заниматься российским фандрайзингом. До этого все деньги мы получали из-за рубежа, а в эти годы начали активно искать средства внутри страны и строить программу сторонников WWF. Следующая точка – 2004 год, когда мы из представительства секретариата мы превратились в российский фонд. Теперь наши отношения с секретариатом строятся по принципу франшизы: мы ежегодно платим за право использования в России логотипа и названия фонда. Никакого внешнего руководства нет, есть российское правление, которое не подчиняется никому, кроме российского законодательства. Третья веха – это появление развитой сети в регионах. Мало какие организации могут похвастаться таким. Сегодня у нас есть отделения в Мурманске, Архангельске, Петропавловске-Камчатском, Владивостоке, Красноярске и Краснодаре.

В определенный жизненный период мне было важно достигнуть каких-то личных результатов. И у меня до сих пор есть личные увлечения вроде степеней по ушу или результатов по фитнесу. Но когда речь идет о работе, я вижу себя в первую очередь как эффективный инструмент в руках профессиональных сотрудников: я могу где-то выступить, убедить кого-то из лиц, принимающих решения, но при этом чаще всего это не то, что я сам придумал и делаю, а то, чего от меня просят и ожидают коллеги.

Я не знаю, как сложилась бы моя профессиональная судьба, если бы в свое время я не пришел в WWF. Если бы я захотел продолжить заниматься наукой, то мне нужно было бы уезжать за границу, чтобы получить возможность продолжать свои полевые исследования. Без экспедиций моя научная деятельность невозможна, а в те годы денег на полевые исследования просто не было. К бизнесу же у меня склонности не было никогда, я классический работник по найму. Может быть, я пришел бы в какую-то другую природоохранную организацию. Хотя уже тогда я понимал, что WWF наиболее близок к моим представлениям об организации, в которой я хотел бы работать.

Мое собственное определение счастья – это уверенность в том, что живешь правильно. Конечно, у меня бывают сомнения, я не могу сказать, что всю жизнь был уверен, что все правильно делаю. Но сомнения означают, что у меня осталась способность сомневаться и критически относиться к собственным решениям. Если кто-то вообще ни в чем не сомневается, то это уже, наверно, проблемы медицинского характера.
При этом я совершенно счастливый человек, потому что всю жизнь делал то, что хочу. Я никогда не делал чего-то, что мне не нравится, из-под палки или ради денег. Конечно, я подрабатывал студентом и в России, и в Англии, где получал второе высшее образование. Работал на заводе по ночам. Но это тоже был опыт, и я никогда не относился к этому как к повинности.

Впереди у нас много работы. Например, мы начали программу восстановления тигров в Казахстане, и я бы хотел увидеть там возвращенных и прижившихся тигров. Для меня это было бы огромным свершением: их не было там 70 лет, а мы их вернули. Конечно, это не личное свершение, а командное.

Еще я бы хотел увидеть совершенно другую систему управления охраной природы в нашей стране. Мы делаем все возможное, но понятно, что это зависит не только от нас. Очень важно добиться того, чтобы и в государственных органах, отвечающих за охрану окружающей среды, работали профессионалы. Это тоже часть общественной работы, часть работы общественных организаций. Мы должны влиять и на то, как работает государство. Это не политика, не борьба за власть, не попытка подмены или стремление занять чье-то место. Это усилия, направленные на изменение подхода к охране природы, для того чтобы достигнуть лучших результатов.
Фото: Слава Замыслов / АСИ
"НКО-Профи" — проект Агентства социальной информации, Благотворительного фонда Владимира Потанина и «Группы STADA в России» о профессионалах в некоммерческом секторе. Журнал "Русский репортер", платформа LES.Media — информационные партнеры проекта.

Комментарии:

Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...