" Это несерьезная профессия"

- Я намекнула консульству, что они могли бы оплатить хотя бы продукты, но мне ответили, что я больше нигде такую замечательную рекламу не найду, - расскажет мне через два месяца Анастасия Черкащенко, - Даже не знаю, как они меня нашли. Я ведь даже не из России, а из Казахстана.

Она перемещается по кухне с невероятной скоростью, включает чайник, готовит ложки, достает из холодильника медовик собственного печения, украшенный рисунком снеговика, и разговаривает одновременно со мной и двухлетним сыном: “Это чай. Ты будешь чай пить? Я тебе налью отдельно немножечко чаю, если ты хочешь. Пойдем? Мама тебе поставит стульчик. Ты будешь, как большой, сидеть рядом с мамой, пить чай и кушать тортик”.

- Вы с сыном по-русски разговариваете?

- Да, для меня очень важно, чтобы русский язык в семье сохранился. Маркуша – француз, родился во Франции, вокруг – французы, в садике – французский. По-французски он так и так научится разговаривать. А я хочу, чтобы он и по-русски говорил. Пусть с акцентом, но говорил.

Первые шаги

Во время нашего разговора Анастасия ни на секунду не забывает о ребенке: то что-то уточняет у него, то сажает к себе на колени, то протягивает салфетки.

- Я в первую очередь мать. Через два с половиной месяца после рождения Марка, я должна была выйти на работу. Тут такая система. А у меня на первом месте стояло выкормить своего ребенка грудью. Поэтому с работы мне пришлось уйти добровольно. И поскольку я ушла добровольно, никаких пособий по безработице мне не полагалось. Я стала думать: а чем же мне заняться, чтобы я могла находиться дома со своим ребенком? И однажды я завела об этом разговор с подругой. Она предложила: «А почему бы тебе не заняться кухней? Теми блюдами, которые ты так любишь готовить». В тот момент я ей сказала: «Ты что? У меня нет специального образования. Я не смогу». Тогда мне было очень страшно.

Но Анастасия все-таки смогла.

-Она меня долго уговаривала: «Давай просто попробуем! Выставишь объявление в Фэйсбуке, посмотрим, что из этого получится». Я не решалась на это месяц, но потихоньку собирала фотографии, интересные рецепты. Большинство вещей я делать уже умела, но мне хотелось все это видоизменить, усовершенствовать, на свой лад переделать. И потом я все-таки выставила объявление. Сначала какого-то сумасшедшего резонанса не было, никакой отдачи. Нет, люди позванивали потихонечку и заказывали по мелочи: пироги, пирожки. А еще через месяц я поняла, что сладкое больше интересует людей, и начала заниматься кондитерскими изделиями. И тут лед тронулся. Люди стали звонить, стали заказывать. Самый большой наплыв был на Пасху в мае. Это было сумасшествие! У меня крыша съезжала. Я думала, что эти три дня Пасхи не переживу, потому что было море работы. Столько звонков!

"Эстетически красивые торты"

Специально к моему приходу Анастасия испекла медовик, на который она с помощью трафарета нанесла белого снеговика - символ Нового года и Рождества.

- Это самый простой способ украшения тортов. Многие из тех, кто заказывает медовик, просят его никак не украшать, а просто оставлять покрытым крошкой. А мне это кажется совершенно неинтересным. Обычно торты я украшаю фруктами, ягодами, конфетами. Я нашла выход для тех, кому это не нравится. В очень маленьком магазинчике в Германии я отыскала трафареты: снеговички, ёлочки, колокольчики. Они сразу придают торту шарм. Я хочу, чтобы мои торты были не только вкусными, но и эстетически красивыми. Многие ведь едят глазами.

Но красота – это еще далеко не все. Индивидуальный кондитер переживает и за качество используемых продуктов.

- У меня все натуральное, все торты из дорогих продуктов, которые я стараюсь закупать на рынке. Одна клиентка мне сказала: “А где Вы нашли такую божественную натуральную и свежую клубнику?” Я очень переживаю, что кто-то скажет, что моя клубника на торте завяла в процессе праздника. Из этого и складывается цена, которая некоторым может казаться слегка завышенной. Но я объясняю, что я никогда не положу в свой торт какой-то дешевый маргарин. Поэтому если цена моего торта вышла 20 евро, я не могу взять за него 20 евро, я должна вложить туда еще свою работу, свое время.

"Как муза посетила"

Сейчас в коллекции Анастасии около 15 тортов, которые она предлагает клиентам. Но каждый ее “Наполеон” отличается от другого, приготовленного ею же, “Наполеона”.

- У меня каждый торт индивидуален. Даже когда просят точно такой же, как был, я говорю, что, мол, честное слово, не могу сделать абсолютно то же самое, потому что торт – это творчество. И я никогда не делаю торты по чужим картинкам. Я даже по своим картинкам никогда не делаю. Мне проще сделать с нуля: увидеть голый торт и украсить его, как муза посетила.

Индивидуальность каждого торта проявляется не только в украшении, но и в составе.

- Даже если я беру банальный рецепт, я стараюсь его украсить. Но у меня тоже, как и у всех, бывают свои проколы. Нахожу какой-то новый рецепт, в Интернете пишут: «обалденно вкусно, обязательно попробуйте, это что-то сверхъестественное». Начинаю печь и понимаю, что это такая ерунда! И я в этот момент беру и этот рецепт переделываю. Я добавляю какие-то продукты, что-то убираю, усовершенствую. И, получается, что большинство моих тортов – по личным рецептам. Наверное, все кондитеры так делают, берут какой-то базовый рецепт и переделывают его уже под себя.

Путь кондитера

Анастасия всему, что умеет, научилась сама, не беря никаких уроков у профессионалов, а просто используя всю информацию, которую она собирает отовсюду.

- Я с ума схожу от всяческих кулинарных проектов, и сейчас я смотрю проект «МастерШеф Дети». Российский проект. Там участвуют дети, в основном, от 10 до 15 лет. Но они делают такие вещи, которые не просто далеко не каждый взрослый, которые далеко не каждый повар сделает. Все ведущие – шеф-повара, они какие-то мелочи рассказывает, что надо класть на 10 граммов больше сливок, например. И я это все улавливаю. Это всегда было моей мечтой – заниматься именно кондитерскими изделиями.

- Даже не просто кулинарией?

- Нет, сначала у меня были мысли, что было бы здорово стать просто поваром, потом, в дальнейшем, может быть, шеф-поваром какого-то ресторана. Но потом я поняла, что хочу быть именно поваром-кондитером. Я самоучка. Когда я уже настроилась, решила для себя, что действительно хочу пойти учиться, у нас случился очень неприятный разговор с моим бывшим мужем.

- Вы еще были в Казахстане?

- Нет, я была здесь уже.

- А муж тоже из Казахстана?

- Да. Ну он русский, Вы знаете, как у нас все очень перемешано. Я ему сказала, что у меня такая мечта. Я ему долго об этом говорила, но тут решилась на серьезный разговор: “Знаешь, я хочу поступить учиться в школу Пол Бокюз в Лионе”. Я сказала: “Ты знаешь, это отличная школа, шикарная возможность получить гениальное образование в этом направлении”.

- Вы работали в тот момент?

- Я в тот момент училась в другом университете, который мне совершенно не нравился. Я его закончила, получила диплом, ну, с горем пополам, потому что это было совершенно не мое.

- А что Вы изучали?

- Менеджмент, маркетинг и международная коммерция. То есть, никакого отношения к творчеству, то есть к тому, что я хотела делать, это вообще не имело. Это тоже было по его «совету», скажем так. Я ему сказала: “Ты знаешь, мне это неинтересно. Я, действительно, хочу заниматься тем, о чем я мечтала всю свою жизнь. После этой школы я смогу работать в любом хорошем ресторане Франции”. На что он мне ответил: “Это несерьезная профессия. Это не профессия для взрослого человека. Она никогда не принесет тебе дохода”. Я была шокирована откровенно этим ответом, потому что, на самом деле, шеф-повара получают сумасшедшие деньги. К кондитерам, которые делают шедевры, невозможно записаться за год, чтобы получить торт. Почему мой бывший муж видел это как несерьезную профессию, я не знаю.

- Но теперь-то Вы ему позвонили и сказали: “Вот, смотри, чего я добилась”?

- Теперь он говорит: “Ну ты молодец, конечно! Скоро будешь свой ресторан открывать?” Все смеюсь над ним, говорю: “Профинансируешь, обязательно открою ресторан”.

- Вы все-таки общаетесь, значит?

- Мы не очень хорошо расстались, но сейчас мы общаемся как нормальные взрослые люди. Но пока я не добьюсь чего-то серьезного в своей жизни, он не поверит в это. Для него это все равно остается несерьезной профессией, которой невозможно зарабатывать на жизнь.

От переводчика до повара

- В Казахстане у меня было 4 года в университете, степень бакалавра «Переводческое дело. Английский язык». Я никакого отношения к Франции никогда не имела. Я поехала в Германию на год работать няней по программе Au-pair и во время этого года познакомилась со своим бывшим мужем. Он жил и работал в Страсбурге. И я ему сразу сказала: “У меня цель – вернуться в Казахстан и работать переводчиком английского и немецкого языков”. Но так уж судьба сложилась. Он сказал: “Нет, я бы хотел, чтобы ты жила теперь во Франции”. И я переехала сюда.

- Трудно было по приезде?

- Самым страшным было то, что нужно было учить еще один иностранный язык, уже третий к тому времени. Поначалу было дико сложно. Я вспоминаю первый год: у меня были проблемы с документами. Я получила их только через год. Мне сразу предложили интеграционные курсы для желающих остаться здесь на ПМЖ, и я пошла учить французский язык. Что мне оставалось делать? Мне нужно было найти профессию, которая связана с языками. Первой мыслью было пойти работать администратором в отель. И вот я пошла на биржу труда и попросила у них какое-то мало-мальское обучение по этому направлению. Они меня определили в центр таких курсов в Кольмаре. Полтора месяца я проездила туда и поняла, что мне ничего эти курсы, кроме стресса, не дают. Я думала, что подтяну свой французский, плюс, немецкий. А преподавательница по немецкому, которая позиционировала себя как двуязычную чуть ли не с рождения, путала слова. Она на немецком их произносила по-французски и наоборот. Для меня это было таким шоком и стрессом, что я просто бросила в один момент.

- А можно было устроиться на работу без этих курсов?

- Очень сложно. Я искала, но ничего толкового так и не нашла.

- И Вы поступили учиться в Лион?

- Да, на факультет менеджмента, маркетинга и международной коммерции. Мой французский был еще на очень низком уровне. Я не знаю, как я прошла собеседование. Для меня было очень сложно сдать вступительные тесты. Плюс, там в тестах была математика, которая очень далека от гуманитарных наук и от меня в целом. А когда началась учеба - я поняла, что это было еще не самое страшное. Пошла информатика и бухучет, которые для меня были сплошным кошмаром. Я закончила, получила диплом, но, на мой взгляд, я потеряла год своей жизни.

- В группе были, в основном, французы?

- Все французы.

- Было сложно найти с ними общий язык?

- Сложно было. Получилось так, что группа у меня была очень интересная. Возраст был очень разный. Начинался от 18 лет, потом были люди в районе 23, мне было 25, потом у нас был один мужчина, которому было 35, один был, которому было 53. Дружить с теми, кто постарше у меня не получалось, потому что у них были семьи, куча детей и уже другие интересы. Дружить с молодежью у меня тоже не получалось, потому что я переросла этот период, и уже прошла через это в Казахстане. Я там получила свое образование и всю эту студенческую жизнь: клубы, дискотеки, бары. Мне это было уже тоже не интересно. Я не попала ни туда и ни сюда. И, по сути, у меня там особо друзей не было. И, вообще, у меня в Лионе друзей не было. У меня все друзья остались в Страсбурге, многие из них - русскоязычные.

- Сейчас ваш круг общения все равно русский, или он расширился?

- Да. У меня есть среди французов друзья. Например, соседи, одна семья, с которыми мы близко общаемся, на все праздники дарим друг другу подарки, когда выдается возможность, приглашаем друг друга на ужин. Но, близкие друзья у меня все-таки русскоговорящие. Это не меняется. Причем, у меня есть друзья, которые здесь живут уже по 15 лет, то есть они могли бы, по идее, общаться уже и с французами, но нет, они тоже общаются между собой. И, как сказала одна моя подруга, в основном, здесь люди общаются по годам, как приехали. Те, кто приехал сюда год назад – у них еще другие интересы. Хочется попутешествовать, все увидеть, со всеми пообщаться, везде походить. А мы уже осевшие, нам хочется спокойствия, и даже если съездить куда-то на каникулы, то скорее поваляться на пляже, чем ходить по достопримечательностям, как хочется недавно приехавшим. Здесь люди общаются скорее по годам, потому что у них развитие приблизительно одно и то же и интересы одни и те же.

- А Вы не думали возвращаться в Казахстан?

- Думала, когда развелась с мужем. Думала, что здесь одной будет сложно. А сейчас поняла, что ничего сложного нет. Просто нужно поставить перед собой цель. Мне хочется, чтобы мой ребенок учился здесь, чтобы он получил достойное европейское образование. В любой стране, которую он выберет.

"Чизкейки – это их"

Анастасия живет во Франции уже около пяти лет, но в своей работе все равно больше ориентируется на русскоговорящий рынок – даже ее страница в Фэйсбуке ведется именно на русском.

- Да, я работаю, в основном, с русскоязычным населением. Наверное, это в силу того, что я больше делаю наших тортов: “Наполеон”, медовик. Это все очень классическое, из Советского Союза. Даже современные, шоколадные, с кремами. Все мои соседи-французы уже практически все мои торты перепробовали. Они в восторге. Но они находят их немного слишком сладкими, немного слишком тяжелыми в качестве десерта. Это мы привыкли: сели за стол, съели сразу торт всей семьей и забыли, что он у нас был. А они половину такого торта на семью будут есть 3-4 дня. Французы, они более привычны к муссовым легким тортам. Чизкейки – это их.