- Публикатор: Dmitry Nikitushkin (nikitushkin)
От Костромы до Солигалича больше двухсот километров отвратительной дороги. В этих краях население мизерное, поэтому латать дорогу можно, а вот строить хорошую не за чем. Кому и куда ездить по ней? Край вымирающий.
Вымирающий - буквально. Пустые деревни, разваливающиеся на бревна дома. Городки, где только в каждом третьем доме кто-то живет. Население из этих мест утекает либо на заработки, либо на тот свет. В деревнях молодых и детей нет.
Но есть и движение в противоположную сторону. Это беглецы, покидающие большие и небольшие города, чтобы затеряться в лесной глуши. Семья старообрядцев сбежала из мегаполиса, монастырские из мира, а пьяницы от магазинов и самогонщиков.
Три фотографические новеллы: про старообрядцев, про монахов, про пьяниц.
Вымирающий - буквально. Пустые деревни, разваливающиеся на бревна дома. Городки, где только в каждом третьем доме кто-то живет. Население из этих мест утекает либо на заработки, либо на тот свет. В деревнях молодых и детей нет.
Но есть и движение в противоположную сторону. Это беглецы, покидающие большие и небольшие города, чтобы затеряться в лесной глуши. Семья старообрядцев сбежала из мегаполиса, монастырские из мира, а пьяницы от магазинов и самогонщиков.
Три фотографические новеллы: про старообрядцев, про монахов, про пьяниц.
Старообрядцы
Игорь не любит, когда его называют фермером, лучше - крестьянином, и своё хозяйство он называет крестьянским. В прошлом Игорь и его жена Анна - горожане. Игорь вырос в одном из спальных районов Москвы. Сначала они попробовали жить в деревне под Владимиром, но там жизнь не была достаточно уединенной, соседние поля принадлежали какой-то агрофирме, которая эти поля обрабатывала пестицидами и гербицидами. Игорь и Анна не стали мириться с таким соседством и уехали дальше, в глубь России. Там, где они живут сейчас, никаких полей не обрабатывается, да и вообще никаких полей нет. Все заросло сорными березками.
В этих местах не ловит сотовый телефон и навигатор не знает дорог, поэтому Игорь меня встретил на санях. И от трассы я ехал за ним.
Машину оставили в соседней деревне. Дальше можно проехать только на санях
В нескольких километрах от Игоря живут тоже приезжие. Игорь говорит, что это семья сектантов, которые спасаются вдали от цивилизации. Они у Игоря и Анны покупают молоко.
Дома у Игоря и Анны. Только что дошили рубаху.
Меня фотографируют дощечкой. Чик-чик - говорит Ермак, щелчок затвора.
Анна вывозит детей в Москву, водит их по музеям. Эту фотографию привезли из московского океанариума.
Анна собирает детей на улицу.
Стоять! Ермак руководит козами. Он их сам выводит на улицу из сарая.
"Святыня", объяснили мне дети.
Недалеко от дома течет река. Игорь мечтает поставить здесь на берегу дом.
Дети верят в лесную нечисть. Реальность переплетается со сказкой. В кронах они увидели лешего и пытаются его разглядеть получше.
Портреты семейства Игоря и Анны.
Анна и Игорь провожают меня к машине. Ходить "под ручку" это у них осталось от городской жизни. Я вырос в деревне и никогда не видел, чтобы муж и жена шли по улице под ручку.
Монахи
Свято-Покровский Авраамиево Городецкий монастырь стоит на берегу Чухломского озера.
Летом в монастыре пустынно. Остаются жить только пять-шесть настоящих монахов, а люд, который живет зимой, разбредается по России. Зимой странствовать холодно.
В России есть разные монастыри. Некоторые монастыри, в Черноземье, например, владеют пахотной землей, современной сельхоз-техникой, и выращивают пшеницу. Другими словами, ведут прибыльный бизнес.
Авраамиево Городецкий монастырь не такой. Монахов, которые здесь живут постоянно, всего пять - шесть человек. Хозяйства никакого нет. Монастырь стоит далеко от больших городов и оживленных трасс.
Была первая неделя Великого поста. И может быть поэтому, а может быть из-за скромности, отец Михаил, и.о. Настоятеля Монастыря, полублагословил мне съемку. Я сам не хотел разрушить задумчивую сосредоточенность монастыря во время длинных постовых служб.
Утренняя постовая служба. Первая неделя Великого поста. Во время чтения Евангелия можно сидеть.
Служба длинная, питание в пост скудное. Некоторым монахам явно дремется.
Монахи шутят, что в их монастыре самый давний и.о. настоятеля. Мог бы быть и без и.о., но нет профильного образования. Отец Михаил ушел из мира после того, как умерла его жена. Сначала он обратился к православию, а потом его случай привел в монастырь.
Отец Михаил.
За трапезой. После трапезы и до вечерней службы монах расходятся по своим кельям.
Отец Кирилл самый старый постоялец этого монастыря. Мой хороший друг жил в этом монастыре в 90-е годы. Он смотрел фотографии и вспомнил Кирилла, вспомнил пекарню, где сейчас Кирилл работает пекарем. "Ничего не поменялось", сказал Костя, мой друг. Отец Кирилл родился и вырос на Востоке Украины. Окончил семинарию, хотел стать священником. Но мирская или полумирская жизнь его испугала, и он ушел в монастырь, и теперь он другой жизни не представляет.
Отец Кирилл печет просвиры.
Отец Кирилл сам написал эту икону.
Рассказывает, о том, как началось его монашество.
Отец Виктор. Кочегар монастыря. Отец Виктор в отличие от отца Кирилла очень хорошо знает, как устроена жизнь в миру. Только в пятьдесят лет он пришел в монастырь, до этого он работал мастером по ремонту бытовой техники, а это была важная и прибыльная работа. Сейчас отцу Виктору за семьдесят. Чуть более чем за двадцать лет отец Виктор пожил в разных монастырях. А этот хороший. Его здесь не обижают. Зимой он живет в своей каптерке, под храмом, а летом в своей келье. Из старого ноутбука и старого монитора отец Кирилл спаял себе компьютер, скачивает сериалы, переписывается с духовенством по электронной почте.
Отец Виктор отдыхает после трапезы.
Я посоветовал посмотреть сериал Молодой Папа с Джудом Лоу. Отец Виктор ищет его на торрентах.
Проверяет скорость интернета - плавующее окно на рабочем столе.
В кочегарке есть компьютер, поэтому планшет не нужен, он висит в матерчатом чехле на занавеске, которая отделяет улицу от кочегарки. Виктор пользуется планшетом только в своей келье, куда компьютер не перетащить.
Отец Виктор идет протопить печь в келье. Хоть там зимой Виктор и не живет, но протапливать печь нужно каждый день. В келью он перебирается только на лето.
В келье.
Обитель ТИЛЬ. Место спасения для алкоголиков и наркоманов
Слава Гермогенов, второй слева - управляющий хозяйствами Обители Тиль в Солигалическом районе и под Калугой. Он постоянно курсирует между двумя обителями. В калужской обители есть даже иконописная мастерская. Здесь под Солигаличем постоянно живут всего четыре человека. Трое больных алкоголизмом - те, что справа, и хозяйка, та, что слева. Она тоже когда-то реабилитировалась здесь и больше не пьет, но так и осталась здесь жить.
Слава показывает главный дом барской усадьбы. Сокрушается, что здесь уничтожен паркет, предыдущие жители этих мест на английском паркете содержали коз. Славе и его подопечным пришлось вычищать навоз.
Бальная зала с балконом для оркестра.
В одной из комнат собраны старинные вещи, найденные в окрестностях.
Рядом с барским домом невероятной помпезности храм XVIII века. Храм не отапливается. Службы редкие.
На этой фотографии собраны все, кто работал или реабилитировался в обители.
Публикация появилась благодаря мастер-классу Сергея Максимишина и фотошколе Цех.
Комментарии:
Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...
Дмитрий - мастер портретов. Поэтому все его герои впечатляют. Впечатляет Игорь, впечатляет покупающая у Игоря молоко худенькая старушка. Впечатляют жирные, ленивые и опасливые, как коты, монахи.
Впечатляет мальчонка, который фотографирует на свою дощечку. Попытка спрятаться от цивилизации не преступна. Попытка спрятать от мира своих детей то же вряд ли преступна. Но безуспешна.
Чернобровая жена Игоря в платке, или кокoшнике, не знаю, как правильно, вполне бы сошла за мусульманскую иммигрантку в Европе. Очевидно, этот элемент одежды и традиция носить его в религиозные учреждения заимствована нами на востоке.
Дети чудесны, все-таки это действительно лучшее, что мы, русские, способны производить, не считая стрелкового оружия. Они единственные, кто улыбается в этих историях.
Их улыбки пока искренни и непринужденны. Hадеюсь, надолго.
Дмитрий - мастер портретов. Поэтому все его герои впечатляют. Впечатляет Игорь, впечатляет покупающая у Игоря молоко худенькая старушка.
Впечатляет мальчонка, который фотографирует на свою дощечку. Попытка спрятаться от цивилизации не преступна. Попытка спрятать от мира своих детей то же вряд ли преступна. Но безуспешна.
Дети чудесны, все-таки это действительно лучшее, что мы, русские, способны производить, не считая стрелкового оружия. Они единственные, кто улыбается в этих историях.
Их улыбки пока искренни и непринужденны. Hадеюсь, надолго.