Герой шоу – герой по жизни

 – Да, я мечтала открыть свой шейпинг клуб. Тогда было модное слово «шейпинг», это сейчас уже все говорят «фитнес».
Я плохо училась в школе, но в физическом плане мне не было равных. Я всегда любила все, что связанно с физкультурой: бежать, выжимать, ползать, карабкаться. Я всегда была «number one», мне это очень нравилось. В 13 лет я посмотрела первый раз фильм с Деми Мур в главной роли, который назывался «Солдат Джейн» . Мое подсознание это просто подорвало. С тех пор я отжималась, качала пресс, подтягивалась на турнике с пацанами во дворе. То есть я хотела быть такой сильной девчонкой.

– Да, я веду закадровою жизнь и очень люблю свою работу, она очень интересная, потому что это постоянно съёмки, смена локаций, вокруг тебя постоянно разные и интересные люди. Я со своим характером, со своим темпераментом никогда бы не смогла быть на работе, например, как в Сбербанке – ты приходишь с 8:00 и до 19:00. И у тебя ничего в жизни не происходит, кроме бумажек, каких-то формул в компьютере и т.д. Моя работа дает хоть как-то глоток свежего воздуха в плане, что вокруг тебя всегда интересные люди, какое-то движение, что-то происходит. Ты летишь вперед на скорости и всегда что-то интересное – это круто. Я очень рада, что у меня вот такая работа, связанная с телевидением.

– Я очень хочу быть в кадре, несмотря на то, что в 2024 году мне будет 42 года, я действительно всю свою жизнь мечтаю работать в кадре. Я училась на актерских курсах, я заканчивала актерское направление в нескольких школах актерского мастерства. Мой бывший муж – артист, я работала с ним, выступала на сцене. Я была ассистенткой иллюзионистов братьев Сафроновых. Меня и запускали под купол цирка, и я исчезала, меня протыкали штыками, я горела в огне, потом где-то появлялась. Мне доставляет безумное удовольствие, когда я проживаю что-то на сцене. И, конечно, я хочу быть на сцене, я очень хочу работать в кадре, например, телеведущей, но вот как-то так пока складывается, к сожалению, что у меня не получается. Сейчас такое время, что берут в кадр только очень известных людей. Вот как-то так поменялось время и обычные люди почему-то стали продюсерам неинтересны. Но я верю, я очень верю в то, что всё может поменяться и рано или поздно моя мечта сбудется. Я верю, в нашей жизни вселенная делает так, что все приходит не тогда, когда мы хотим, а все происходит вовремя. Возможно, я к чему-то на данный момент не готова, какой-то урок у меня, наверное, кармический не пройден. Я не знаю…
Но я очень хочу работать в кадре и любой человек, который мне предложит прийти на какой-нибудь кастинг или попробовать себя в кадре, я никогда в жизни не упущу этот шанс. Именно поэтому я написала в 2002 году заявку на «Последний герой». 

– Я верю, что все наши мечты сбываются. Потому что я – девочка из Мариуполя. Неужели я могла представить, что моя жизнь сложится именно так. Я осталась после «Последнего героя» в Москве, участвовала ещё 2 раза в проекте. Я была замужем за известным иллюзионистом – Андреем Сафроновым. У нас сейчас замечательные отношения. Я выступала благодаря ему на сцене, я снималась в нескольких клипах с ним, у нас было много разных интервью, нас печатали в глянцевых журналах, и это все мне доставляло удовольствие. И я знаю, что у меня очень яркая и насыщенная жизнь. И хорошо, что я с Андреем после расставания сохранила такие хорошие дружеские, теплые и добрые отношения. Поэтому я верю, что все еще впереди, и на моей улице будет праздник.

– Когда я туда поехала, я приняла такое решение, оно было абсолютно спонтанным и необдуманным, потому что не было времени думать и размышлять. Но я тебе честно могу сказать, что меня многие люди отговаривали, все мои друзья, кто знал о моих намерениях, они мне сказали: «Лена, ты даже не доедешь, так делать нельзя». А у меня в голове было только одно, я не знаю – живы ли мои родители. Это самая большая проблема, потому что связи нет никакой. Всю информацию я получала только из новостей, телеграмм-каналов, каких-то снимков с дронов. Я видела, что это не придуманная кем-то история, а действительность. Мариуполь очень сильно разбит. Не один-два дома пострадали, а весь город разрушен. У меня в какой-то момент не было никакой надежды. 
Я хотела узнать любую информацию. Даже если она будет ужасной – я хочу её знать. Потому что самое ужасное – находиться в неведении. Я плюнула на все в какой-то момент и всё-таки поехала.

– Когда я туда приехала, я очень долго не могла попасть в город, он был в кольце. Там было оцепление. Мариуполь делится на два берега – правый и левый. С правой стороны стояла русская армия, а с левой стороны стояли бойцы Кадырова – чеченцы. Для меня было удивление, когда они, чеченцы, ко мне отнеслись с огромным уважением. И когда я сказала, что у меня там родители, а я четыре дня вокруг города ездила, петляла, не было выезда и въезда, потому что говорили, что в городе идет военная операция, никого не пускают.
Чеченцы ко мне очень хорошо отнеслись, они пропустили меня через левый берег, сказали, какие действия сделать, отправили меня в военную комендатуру. Я проделала там кучу действий и пыталась через волонтеров попасть домой. Это был какой-то ад, на самом деле. Я прорвалась, я приехала и увидела всех. 

– У меня после поездки не было никакого ощущения, что я сделала, что-то сверхъестественное. Но почему-то до сих пор мне мои друзья говорят: «Лена, ты так героически поступила, ты просто села и поехала в горячую точку».
Ну, видимо, да, ты бездумно какие-то действия выполняешь именно тогда, когда у тебя там родные: дети, родители. Ты, не раздумывая бросаешься в омут с головой, тебе надо спасти, узнать, если надо – вылечить и быть рядом. 

– На самом деле, это для меня больная тема. Я даже ходила много раз к психологу. Я девочка, которая выросла без отца, я не чувствовала защиты, знаешь, отцовской – меня никто никогда не защищал. Иногда в детстве я дралась с мальчиками и физически, как ты понимаешь, я проигрывала. Я хотела, чтобы пришел мужчина – папа, и встал на мою защиту. Потому что у меня одноклассницы, в обычных, нормальных, полноценных семьях – если мальчик какой-то ударил какую-то девочку, то папа приходил и просто морально уничтожал этого мальчика, и больше этот парень не смел даже как-то косо посмотреть в сторону этой девочки. У меня была большая зависть.
И когда я стала женщиной, конечно, у меня это переросло. Я от мужчины требую тотальной защиты во всем. Но, к сожалению, у меня такого нет, мне приходится в жизненных ситуациях быть самой за себя и за свою дочь. Все что касается защиты это реально больная тема, которая до сих пор никак не проработана. Видимо, я слишком много требую от мужчины – они все боятся и убегают.