Тот парень с порнозависимостью

– Мне очень понравилось. Я люблю кино и в любом случае посмотрел бы этот фильм, а тут такая возможность – посмотреть его бесплатно. Плюс к этому еще и быть спикером, поболтать, с людьми пообщаться, я не мог отказаться. Да и мне понравилось, что после фильма была двусторонняя дискуссия, две точки зрения на то, что происходило на экране. И хоть я согласен с одной точкой зрения и не согласен с другой, мне приятно, что вообще есть такой плюрализм мнений в зрительном зале.

– Фильмы не романтизируют этот процесс. Они показывают то, что люди и так делают в жизни. Невозможно романтизировать то, что мы все и так делаем. Это странно. Это же не сигареты или алкоголь, которые навязывают людям. Я абсолютно нормально отношусь к сексу, потому что это часть жизни, и если мы показываем жизнь, то должны показывать и секс. Мне жаль, что сейчас такое время, если судить по исследованиям, когда зумерам не очень интересны сцены секса, потому что есть порно в открытом доступе и нет смысла смотреть в фильмах сцены секса, как раньше, чтобы увидеть грудь или член. Потому что мне бы хотелось, чтобы секс был такой же частью жизни, как еда или сон. И было бы очень круто, если бы в фильмах была репрезентация секса, как чего-то обычного.

– Да, конечно, мне все еще нравятся эти сцены и девушки, которые тогда нравились. Я понимаю, что они сформировали какой-то типаж, который мне нравится. Не то чтобы я ищу точно таких же, но они точно повлияли и создали паттерны, которые мне запомнились с раннего возраста.

– У меня появился интернет где-то в этом возрасте и тут мне уже никто не нужен был. Также у моего папы на компе была папка с порно, и я знал, где она. У меня дома были порно-журналы, и я знал, где они лежат. Да и много медицинских книжек было, где описан анатомический процесс секса, так что для меня секс не был какой-то темой, которую не надо обсуждать.

– Так вопрос не ставится. От того, когда человек узнает, что такое «заниматься сексом» и что такое «секс», это никак не влияет на него: не негативно, не позитивно. Точнее, это не может влиять, потому что секс и желание секса заложено не нами. Это не социальное желание, это как ориентация, как либидо, как половая конституция. Это вещи, которые в нас есть вне зависимости от нашего желания, но развиваются они и под влиянием окружения. На меня скорее плохо повлияла объективизация. Для меня секс равен любви, а это не так. И поэтому у меня немного произошел перекос. Но это произошло не из-за того, что у меня был доступ к информации о сексе, а из-за того, что мне не объяснили разницу, и родители не демонстрировали любовь, а, возможно, поцелуи или, как раз, какую-то объективизацию. И это повлияло каким-то образом.

– Родители должны говорить с ребенком об этом, а для этого нам нужен секс-просвет в обществе. Секс-просвет, чаще всего, никак не влияет на детей, только если мы не говорим о каком-нибудь французском мультике «ПиськаДу», который можно показывать детям, описывающий сексуальные вещи, термины и так далее. Секс-просвет нужен взрослым, чтобы им было на что опереться: на литературу, на лекции, на магазины, буклеты. Для детей родители могут уже сами нарисовать легкий для понимания секс-просвет.

– У меня до сих пор есть проблемы в общении, связанные с этим. Допустим, я встречаю девушку, а она не готова заниматься сексом со мной первые месяцы отношений. Мне с таким человеком будет сложно, потому что для меня секс все еще является показателем любви. И если человек не будет как-то тактильно проявлять любовь, то мне будет тяжело, просто потому что прикосновения – это мой язык любви.
Но каких-то серьезных последствий нет. Я занимаюсь сексом, получаю удовольствие, но мне все еще сложно кончить. Это, в том числе, связано с тем, что я привык получать удовольствие через порно и мастурбацию, а нужно перестроиться на секс.

– Я не то чтобы с кем-то говорил, это же не каминг-аут, то есть, ничего такого особенного в моем поведении и восприятии меня не изменится. Просто мои родственники знают, что у меня есть телеграм-канал, есть подкаст, но я не думаю, что они его смотрят. Знаю, что мама и сестра подписаны, может что-то читают, что-то смотрят. Бабушка недавно сказала мне: «Но это же пошлость какая-то, Коль». Но потом мы поговорили, и она признала, что это может быть интересно и полезно. Но в целом, какой-то яркой реакции не было, я же не сам в порно снимаюсь, какая разница.
В нашей семье все медики, да и сами по себе люди, которые не держат слов за зубами, так что все довольно открыто высказывают свое мнение. Да и не думаю, что кто-то сильно удивился, что я этим занялся, потому что по мне и так было понятно.

– Не было такого, что я изучал порноактрис и их биографии, они все примерно одинаковые, и это не особо интересно. У меня все как раз началось с чтения научных статей и статей в целом, так как я журналист и, в первую очередь, все изучаю через статьи, а потом уже через книги или что-то еще. Я читал статьи, потом попадал на интервью порноактрис, в интервью узнавал что-то новое, заходил на их страницы, смотрел биографию, но имена порноактис я знаю, потому что много смотрю порно и просто запоминаю, а не детально читаю биографии. Это скорее исключение, когда там какие-то невероятные истории.

– На самом деле, это никогда не было прям серьезной личной проблемой, у меня есть проблемы похуже. Тем более, как мы уже говорили, порнозависимости как таковой не существует, это скорее следствие аддиктивного поведения. Так что это не такая большая проблема, так как когда у меня появляется регулярный секс с человек, у меня фокус сменяется на него, но когда у меня нет постоянного партнера, то порнозависимость проявляется просто от одиночества, но этот вопрос как раз скорее связан с одиночеством, чем с зависимостью.

– Тут не было никакой идеи. Просто я вел телеграм-канал, заинтересовался темой, понял, что в России об этом мало говорят и задался вопросом: «А что будет, если я буду пересказывать в формате видеоэссе?» Снял несколько выпусков, понял, что не очень хорошо получается, в том числе, из-за того, что боюсь находиться в кадре. Решил для себя, что раз я журналист, значит должен иметь навык работы в кадре, поэтому надо заставить себя работать в кадре. В то время как раз познакомился с ребятами, которые занимались подкастами. Они помогали мне выставиться и именно снимать, до этого я делал все сам дома. Поэтому я просто снимал подкаст, потому что было интересно поговорить об этом с разными комиками, музыкантами и так далее. И это просто в какой-то момент стало интересовать не только меня и все. Никакой «эврики» не происходило.

– Я работал над подкастом не самостоятельно, а, на тот момент, с продюсером Антоном Курильчиком. Я думал над тем, чтобы расшириться, что мне нужен соведущий и поговорил об этом с ним. Я понимал, что многие зрители продолжают воспринимать меня как фрика из-за того, что я открыто говорю о сексе, в том числе, рассказываю личные истории, для людей это выглядит как хвастовство или невоспитанность.
Поэтому нам нужен был человек, с которым зритель мог бы себя ассоциировать: человек, который много знает про секс, но имеет мало опыта, человек с неподдельным интересом к человеческим историям про секс, с которым можно легко себя ассоциировать. И это создает нужный баланс, связанный с тем, что благодаря Вере себя комфортнее чувствуют девушки и могут открыто говорить при ней, а я могу быть бро для пацанов, которые говорят не совсем нравящиеся по взглядам Вере вещи, потому что они понимают, что я тоже проходил подобные мужские «испытания». И поэтому это работает, наверное, не мне судить.

– Мы планируем новые форматы делать, не могу пока ничего конкретного говорить, но один из таких форматов будет со зрителями и, возможно, без камер. То есть, только с теми, кто придет. Может быть, будут какие-то сольные форматы, чтобы мы с Верой занимались чем-то еще, кроме нашего подкаста, потому что у нас уже больше 30-40 выпусков, и в какой-то момент людям перестанет быть интересно слушать, так или иначе, похожие истории про секс. Как и у любого шоу с монотемой, у нас есть определенный порог и нужно будет либо вовремя закрывать подкаст, либо делать его до тех пор, пока он всем не надоест. Поэтому мы хотим что-то еще делать, но что именно – пока не знаем.

– Конечно, у нас в команде четко разделены обязанности. При том, что я несу больше всех ответственности с точки зрения ютуба, идей, реализации, каких-то креативных вещей, всем, что связано с художественной постановкой и режиссурой, занимаюсь не я. Моя задача – придумывать идеи, предлагать их, искать референсы, показывать, как я хочу, чтобы выглядел подкаст. Но так как у меня нет никакого опыта в этом плане, у меня есть Аня, которая указана в титрах, арт-директор и художественная постановщица подкаста. Она отвечает за то, чтобы было красиво, было много элементов и так далее. И Рома, который режиссер, оператор-постановщик подкаста, он отвечает за то, чтобы это все на камерах выглядело круто и были какие-то идеи, приколы в кадре.
Все всегда начинается с локации. Мы выбираем место и после этого придумываем, что мы там строим. В очень многих выпусках на локации не было ничего до того, как мы туда пришли, все построено с нуля. В большинстве подкастов тема выпуска пересекается с окружением, так или иначе. Во многих есть отсылки, предметы, имеющие двойное значение, связанные между собой и переходящие между выпусками. У нас есть целый сезон, в котором декорации медленно-медленно разбираются и к концу сезона сзади все полностью закрыто. Идея в том, что свободный разговор о сексе и порнокинотеатр, в котором мы сидим, закрывается в концу сезона. Это как раз второй сезон. В конце последнего выпуска Аня даже заходит в кадр в конце и снимает постер со стены.
Когда-нибудь кто-нибудь из наших зрителей поймет, что можно сделать целый разбор окружения, потому что там практически нет элементов, которые не имеют смысла или которые несут только эстетику в кадр. Аня часто предлагает какие-то вещи для красоты, а я докручиваю до смысловой нагрузки. Условно говоря, в сериях 3 сезона у нас сначала стол, как в «Клане Сопрано», где они обсуждают секс с мужиками, цитата оттуда же на стене висит, а в следующем выпуске название клуба «Bada Bing!» сзади. Не говоря уже про граффити, которое сделали ребята из очень олдскульной граффити команды, и кто-то, например, из знающих увидит это и просто задастся вопросом: «Что?» (смеется). Там очень много всего такого.
У нас визуальное повествование очень развито. Мы одни вещи говорим словами, а другие вещи проговариваем контекстом. Жаль только, что многое остается незамеченным, так как люди часто слушают подкаст фоном.

– Нет, мы практически ничего никогда специально не ищем, это искусственность. У нас важная задача – создать комфортные, но красивые декорации, а в студиях, в которых все специально куплено, не очень комфортно. Поэтому мы стараемся строить такую обстановку, чтобы предметы не бросались в глаза, но если присматриваться, то можно много всего интересного заметить. Например, в одном из последних выпусков висит нейросетевая картинка с собачками. Из далека выглядит так, будто там просто бегут четыре собаки, но если рассматривать крупный план, то там написано «send nudes» их лапками. И есть очень много еще таких деталей. Может это когда-то заметят и нам ограничения выкатят.
Да, мы платимся за это очень сильно. Мы поставили манекена, у которого немного приоткрыта грудь, которая даже не антропоморфная, не человеческая даже, просто треугольная, нам за это включили ограничение за показ обнажения, за мат часто ограничения ставят. Мы за свою откровенность платим регулярно.

– Я не считаю себя частью секс-просвета в России, я скорее человек, который рассказывает про то, какой секс-просвет в России. Я как журналист. Я не готовлю блюдо, я его приношу, а люди его едят. Вкусное оно или нет – судить не мне. Я просто говорю людям, что сексологи говорят, что не важно в каком возрасте ты лишился девственности, потому что это никак не влияет на твою дальнейшую сексуальную жизнь, если только это было не насилие. И я просто передаю эту информацию. Но считаю ли я себя частью секс-просвета? Наверное, нет. Потому что я до сих пор ничего особенного не сделал, мы только подняли дискуссию о том, что нужен секс-просвет, но сами мы секс-просвет не делаем.
Я бы хотел в будущем заняться секс-просветом, например, использовать как-то секс-просветительские лекции, которые у меня есть. Так я занимаюсь секс-просветом, у меня есть лекции, которые я читаю. На них я доношу до людей интересные факты и детали, а в подкасте этого намного меньше, чем личных историй и каких-то откровенных вещей. Я просто хочу, чтобы меня правильно поняли. Мы в такой жопе находимся, что такую популярность набирает просто разговор о сексе. Это не секс-просвет, это люди сидят и обсуждают кино, разве они киноведы или кинокритики? Нет, конечно. Я просто хочу, чтобы такие подкасты, где люди говорят про секс, были нормальностью, потому что у нас скорее медиа про секс. У меня есть текстовый вариант в телеграме, аудио-версия подкаста и видео-версия на ютубе. Я бы хотел это развить до чего-то большего, чтобы было больше форматов, людей и вещей, но секс-просвет – это сексологи, психотерапевты, научные журналисты. Поэтому я бы сюда себя не причислял.

– Ну, мы тогда скорее популяризаторы. Мы скорее просто нормализуем разговоры об этом. Часто мы просто делимся историями, которые содержат наши личные взгляды и личное мнение. Да, мы можем принести какие-то новые и интересные идеи, связанные с сексом, но они скорее были нами прочитаны где-то.

– Выгорание и вдохновение, на самом деле, мало связаны с работой. Потому что работу ты либо делаешь, либо у тебя ничего не получится, особенно, когда это личное дело, как у меня, которое полностью, так или иначе, зависит от меня и моего состояния. Я выгорел лет пять назад, еще когда был в журналистике, потому что работал много, пытался многому научиться и очень горел этим, а сейчас мне интересны и другие темы, но хотелось бы сделать что-то еще классное про секс, пока у людей есть интерес, если судить по просмотрам последние полгода-год. У любого проекта есть период жизни и надо успевать, пока это популярно и интересно.

– Думаю, что можно заметить, что я большой фанат метаконтента. То есть, в том же подкасте есть много метакомментариев, например, надпись «разговор о важном». Поэтому, наверное, я бы сделал большой разбор подкаста, когда он закончится, в стиле фильмов Marvel, просто ради угара. И потом бы еще выложил бэкстейдж, чтобы как-то дополнительно обыграть. Много вариантов, но пока мы закрываться не планируем. У нас сейчас сложный период, связанный с ограничениями ютуба, но надеюсь, что в 2024 все наладится.

– Если бы не было ограничений в плане языка, но они есть, к сожалению… Так что мы имеем в виду сейчас сильно ограниченную группу людей, которые говорят на русском языке. Мое знание английского и Веры позволяет провести подкаст на нем, но это будет совсем другой разговор, потому что мы также популяризируем и слова, которыми мы говорим о сексе. В общем. это скорее будет интервью, а не подкаст. Если же мы говорим именно о формате равного разговора, то я бы позвал Екатерину Шульман (включена в реестр СМИ, выполняющих функции «иностранного агента» в России), потому что она идеальный гость. Хотел бы позвать порноактрису Jia Lissa, чтобы выпустить эти два выпуска подряд, и люди бы удивились разнообразию разговора о сексе, которое может быть. Это, на самом деле, очень сложный вопрос, так как мало кто готов открыто говорить о сексе и не скрываться за масками. Наверное, я бы позвал еще Лолиту, думаю, вышло бы замечательно.