Репортажи
Растоптали и забыли: художник добивается увековечения имён репрессированных
Но кругом встречает лишь непонимание
16.06.2019
- Публикатор: Елена Французова (frache)
-
Текст: Елена Французова
- Фото: Светлана Тарасова, Алёна Митина, Ася Друянова, Владимир Овчинников.
Двое мужчин с нескрываемым интересом наблюдают за пожилым человеком, рисующим краской на обратной стороне воинского мемориала в Боровске.
— Опять малюет! — говорит один.
— Мало их, видно, тогда расстреляли, — заявляет другой, сплёвывая себе под ноги.
— Опять малюет! — говорит один.
— Мало их, видно, тогда расстреляли, — заявляет другой, сплёвывая себе под ноги.
![](/img/users/6033/DoUUvYQTGpqwhgy7mNB7.jpg)
Художник Владимир Овчинников.
Неугодное прошлое
Его называют русским Бэнкси. Благодаря уличным работам художника-самоучки Владимира ОВЧИННИКОВА сотни туристов открыли для себя маленький провинциальный Боровск.
— С Бэнкси у меня ничего общего, — сурово отрезает он. — Да и специальным художественным образованием не обременён. Просто есть внутренняя тяга к живописи.
— С Бэнкси у меня ничего общего, — сурово отрезает он. — Да и специальным художественным образованием не обременён. Просто есть внутренняя тяга к живописи.
![](/img/users/6033/x8AziAfrOWUaBRHe8dDZ.jpg)
![](/img/users/6033/J6E211eC9r3TkEmERPZD.jpg)
Сначала власти поддерживали стремления Овчинникова превратить Боровск в музей под открытым небом. Но, после того как художник стал добиваться увековечения памяти репрессированных, он впал в немилость — его картины под разными предлогами стали уничтожать.
— В 2004 году я впервые взял в руки книгу памяти жертв политических репрессий в Калужской области. Потрясла массовость и куцая информация о людях: год, место рождения, приговор, реабилитация. И я предложил поставить им памятник в пределах воинского мемориала в Боровске. По моей задумке, он должен был быть объёмным — в виде страниц «Красной книги»: на одном листе — статистика погибших в Великой Отечественной войне, на другом — репрессированных. Отказали. Говорили, что этим преждевременно заниматься. Тогда я пошёл к воинскому мемориалу и на обратной стороне изобразил летящих голубей — души умерших и книгу, над которой склонилась то ли Родина-мать, то ли Богородица с ребёнком. В одном её глазу — красная звезда, в другом — решётка. Придрались, что я Богородицу сюда притянул, — это оскорбляет чувства верующих. Через неделю её закрасили. А через 3 года уничтожили и книгу…
— В 2004 году я впервые взял в руки книгу памяти жертв политических репрессий в Калужской области. Потрясла массовость и куцая информация о людях: год, место рождения, приговор, реабилитация. И я предложил поставить им памятник в пределах воинского мемориала в Боровске. По моей задумке, он должен был быть объёмным — в виде страниц «Красной книги»: на одном листе — статистика погибших в Великой Отечественной войне, на другом — репрессированных. Отказали. Говорили, что этим преждевременно заниматься. Тогда я пошёл к воинскому мемориалу и на обратной стороне изобразил летящих голубей — души умерших и книгу, над которой склонилась то ли Родина-мать, то ли Богородица с ребёнком. В одном её глазу — красная звезда, в другом — решётка. Придрались, что я Богородицу сюда притянул, — это оскорбляет чувства верующих. Через неделю её закрасили. А через 3 года уничтожили и книгу…
![](/img/users/6033/mQKIjOvGhnCvxqFAynO3.jpg)
14 лет Владимир обращается в различные инстанции с предложением увековечить память жертв политических репрессий. Шутит, что на основе многотомной переписки с властями можно открывать музей. Параллельно разыскивает потомков репрессированных — детей, внуков.
50 собранных им воспоминаний вошли в книгу «Расстрелянное будущее».
![](/img/users/6033/0gGVYaVcP2ETBfhnSgZF.jpg)
![](/img/users/6033/XXpQCM2pMqRNlIYpizq8.jpg)
«Кажется, в ту ночь никто из нас не спал — ждали отца. Было страшно и одиноко, никак не верилось, что он не придёт ни завтра, ни послезавтра. Ведь только вчера был», — так в книге Овчинникова вспоминает об аресте своего отца один из жителей Боровского района.
![](/img/users/6033/yK5vgHAEm2Dp6RLkh0dd.jpg)
Семье Владимира Овчинникова также пришлось пережить репрессии:
- У меня был расстрелян дед как буржуа. Отец попал на Колыму на 10 лет по подозрению в содействии троцкистской группировке. Брат отца был расстрелян за сокрытие статуса лишенца. И это только ближайшие мои родственники. Но говорить о том, что только это меня толкнуло на увековечивание памяти, всё равно, что говорить о том, что Ленин сделал Октябрьскую революцию, потому что у него был расстрелян брат. Конечно, нет.
- У меня был расстрелян дед как буржуа. Отец попал на Колыму на 10 лет по подозрению в содействии троцкистской группировке. Брат отца был расстрелян за сокрытие статуса лишенца. И это только ближайшие мои родственники. Но говорить о том, что только это меня толкнуло на увековечивание памяти, всё равно, что говорить о том, что Ленин сделал Октябрьскую революцию, потому что у него был расстрелян брат. Конечно, нет.
Спрятали за Лениным
В 2017 году в городе всё же открыли мемориал. Однако место установки и облик памятника вызывают недоумение. Его поставили на площади Ленина, прямо за монументом вождя, так, чтобы он вообще не бросался в глаза.
![](/img/users/6033/VfirpkvrJCM1DxQRd7uV.jpg)
Сам памятник — камень с Соловков. Его тут же прозвали «Валун забвения» — ни имён, ни фамилий, лишь общая табличка.
Тогдашняя администрация Боровска в установлении мемориала со списком репрессированных отказала. Власти заявили, что Овчинников хочет увековечить в числе прочих тех, кто сотрудничал с оккупантами в октябре-декабре 1941 года. Аргументов Владимира, что в список входят исключительно реабилитированные лица, не учли. Позже губернатор Калужской области Анатолий Артамонов обещал, что на камне появятся имена. Но этого не сделано до сих пор.
И Владимир стал бороться за правое дело так, как умеет, — кистью и красками. То тут, то там в Боровске на стенах домов появляются надписи-напоминания: «1937 год. Это может повториться». Их спешно закрашивают. Но они возникают вновь.
Тогдашняя администрация Боровска в установлении мемориала со списком репрессированных отказала. Власти заявили, что Овчинников хочет увековечить в числе прочих тех, кто сотрудничал с оккупантами в октябре-декабре 1941 года. Аргументов Владимира, что в список входят исключительно реабилитированные лица, не учли. Позже губернатор Калужской области Анатолий Артамонов обещал, что на камне появятся имена. Но этого не сделано до сих пор.
И Владимир стал бороться за правое дело так, как умеет, — кистью и красками. То тут, то там в Боровске на стенах домов появляются надписи-напоминания: «1937 год. Это может повториться». Их спешно закрашивают. Но они возникают вновь.
![](/img/users/6033/RkG6RHkB8QXWHQS26sqk.jpg)
![](/img/users/6033/xtnNxBUI2BTqKiYZcjSf.jpg)
Жёлтый квадрат Овчинникова
Руки и сумка — в краске. Трафареты норовит унести ветер. Владимир Овчинников придирчиво оглядывает надпись на стене мемориала — список репрессированных боровчан.
![](/img/users/6033/syBWC4MABw6UQH7Mlh3d.jpg)
Затем решительным шагом, слегка наклонив голову, идёт по Боровску. Периодически вынимает из сумки баночку с краской, кисть и восстанавливает закрашенное.
![](/img/users/6033/AgyVgcj2MmTSrPiukXra.jpg)
— Вот здесь первоначально было так: «1937. Назвать поимённо». Быстро убрали, — показывает Владимир. — По закрашенному я написал стихотворение и поставил дату. А здесь, на углу, где было: «1937. Забвению — нет!», кто-то сверху написал: «Я люблю маму».
Осквернение памяти
В 2016 году на улице Ленина появилась галерея памяти невинно репрессированных жителей района. 20 портретов уроженцев Боровска, а также окрестных сёл и деревень, расстрелянных в 1937–1938 годах на полигоне в Бутово.
![](/img/users/6033/GHyZ8Eb0q7RAIOUIbTam.jpg)
— 10 дней с разрешения владелицы здания я работал над портретами. Они получились довольно большими. Вечером закончил, а ночью пришли вандалы — 8 человек — и всё изуродовали. Из полиции получил ответ: неустановленными лицами совершено хулиганство. Хотя фамилии людей, участвующих в этом, хорошо всем известны. Я добиваюсь, чтобы дело переквалифицировали из «хулиганства» в «вандализм» и наказали виновных.
![](/img/users/6033/81cWC9KLy9Hv2OjWRaIv.jpg)
Первый подобный импровизированный мемориал — «По ком звонят боровские колокола» — с 18 портретами жертв репрессий несколько лет можно было видеть на заборе местной жительницы. Но исчез и он.
— Хозяйка решила быть лояльной к властям и удалила.
— Хозяйка решила быть лояльной к властям и удалила.
![](/img/users/6033/yVkl2MNzWp1bHjxHcX97.jpg)
В 2018 году на здании районной библиотеки благодаря Овчинникову установили мемориальную доску в память посещения города Александром Солженицыным. На стене во дворике библиотеки появился и портрет писателя.
![](/img/users/6033/caHBTq30zwq1VyhL7FMu.jpg)
Табличку тут же попытались закрасить. А портрет Солженицына изуродовали до неузнаваемости.
Неоднозначная реакция
Стремление Овчинникова добиться появления списков репрессированных вызывает неоднозначную реакцию даже у соратников по ремеслу.
![](/img/users/6033/2bXU3hMm67jR2wYBS2Xy.jpg)
— Я как житель и как общественник против того, чтобы на Мемориалах воинской славы были какие-либо надписи, — говорит иконописец, краевед Владимир КОБЗАРЬ. — Писать на захоронениях — это кощунство. Мы, представители общества Охраны памятников, заботимся об их состоянии, стараемся поддерживать в надлежащем виде. А надписи появляются постоянно. Это вызывает возмущение и озабоченность.
— Эгоистическое себялюбие — вот что это такое! — считает художник-оформитель Вячеслав ЧЕРНИКОВ. — Как можно, говоря о сохранении памяти жертв репрессий, осквернять воинские захоронения защитников Отечества?! Никогда не думал, что Владимир Александрович Овчинников будет гордиться осквернением нашей истории. Списки надо составлять и утверждать в соответствии с требованиями норм, правил и закона. Добиваться достойного увековечения памяти жертв надо, но ни в коем случае не методами, с помощью которых эти люди были репрессированы. Некоторые родственники репрессированных обратились в Совет ветеранов с настоятельной просьбой не афишировать их имена и обязательно перед размещением списка на Стене памяти согласовывать список с ними.
— Я считаю, что мемориал должен быть общий: в одном пространстве — и Великая Отечественная война, и война государства с народом, — объясняет свою позицию Владимир Овчинников. — По числу жертв они равны. Пока мне не удалось получить фамилий тех, кто не вернулся из мест заключения. Не хотят давать.
— Эгоистическое себялюбие — вот что это такое! — считает художник-оформитель Вячеслав ЧЕРНИКОВ. — Как можно, говоря о сохранении памяти жертв репрессий, осквернять воинские захоронения защитников Отечества?! Никогда не думал, что Владимир Александрович Овчинников будет гордиться осквернением нашей истории. Списки надо составлять и утверждать в соответствии с требованиями норм, правил и закона. Добиваться достойного увековечения памяти жертв надо, но ни в коем случае не методами, с помощью которых эти люди были репрессированы. Некоторые родственники репрессированных обратились в Совет ветеранов с настоятельной просьбой не афишировать их имена и обязательно перед размещением списка на Стене памяти согласовывать список с ними.
— Я считаю, что мемориал должен быть общий: в одном пространстве — и Великая Отечественная война, и война государства с народом, — объясняет свою позицию Владимир Овчинников. — По числу жертв они равны. Пока мне не удалось получить фамилий тех, кто не вернулся из мест заключения. Не хотят давать.
Ирония судьбы
Регулярное закрашивание надписей-напоминаний не отбило у художника желания их восстанавливать вновь и вновь. И тогда его стали штрафовать за порчу имущества.
— Два штрафа у меня было за призывы помнить 1937 год — символ всех репрессий. Третий выписали, когда я изобразил «Суверенную демократию», — рассказывает Овчинников.
На стене общественного туалета Владимир нарисовал пародию на градостроительный совет под председательством мэра Боровска Михаила Климова. Намекая, что, когда власти заинтересованы, проекты быстро согласовываются.
— Два штрафа у меня было за призывы помнить 1937 год — символ всех репрессий. Третий выписали, когда я изобразил «Суверенную демократию», — рассказывает Овчинников.
На стене общественного туалета Владимир нарисовал пародию на градостроительный совет под председательством мэра Боровска Михаила Климова. Намекая, что, когда власти заинтересованы, проекты быстро согласовываются.
![](/img/users/6033/xJ533txrc3JlGZrTViqO.jpg)
Ущерб, который он нанёс этим рисунком, оценили аж в 6 тысяч 69 рублей. Владимира оштрафовали на 500.
![](/img/users/6033/RGYSKXyyhGLPVRPhgrsp.jpg)
— Вообще, по совокупности «преступлений» меня давно должны были посадить, — говорит Овчинников. — Помню, как судья зачитывал мне сумму штрафа за «Суверенную демократию». «А вы знаете, что у вас дед был репрессирован?» — спрашиваю я у него. «Нет!» Оказалось, что это семейная тайна. Я принёс судье полную документацию из уголовного дела — анкету, обвинительное заключение, протокол допроса. Спасибо, говорит.
«Суверенная демократия» продержалась меньше суток. С ней заодно уничтожили работы художника, которые несколько месяцев «висели» на стене администрации города.
«Суверенная демократия» продержалась меньше суток. С ней заодно уничтожили работы художника, которые несколько месяцев «висели» на стене администрации города.
![](/img/users/6033/ZQXsarGM8f4bg8VQu50T.jpg)
![](/img/users/6033/1IBidzLrcPjCsggKjk7O.jpg)
![](/img/users/6033/5GyJXGLqcd3aBlDZyvC9.jpg)
Было.
![](/img/users/6033/6mTDis1dR7aqtzZLFy6z.jpg)
— Здесь была моя работа, — показывает Овчинников очередной жёлтый квадрат. — На картине девочка поливала цветы. А тут я изобразил Таню Сапунову. В 2002 году она ехала из Боровска и в районе Внуково заметила антисемитский плакат. Остановилась, стала его снимать. А плакат был заминирован какими-то отморозками. Ей обожгло лицо, были раны на теле. В Израиле взялись вылечить бесплатно. Путин наградил её орденом Мужества. Таню отметили даже в США, а в Боровске — ничего... А теперь закрасили и Таню.
Между общественным туалетом и городской администрацией много лет была свалка. Когда стали замазывать работы Овчинникова, её вывезли.
— Вот что значит сила искусства! — смеётся художник.
В центре города пятен на домах становится всё больше.
— Здесь была серия картин, 8 сюжетов — «Ратные дела боровчан». Я рисовал, закрашивали, снова рисовал. Картина «Вернём имена из небытия» простояла месяца 4. Её закрасили белилами. Я написал: «Супрематический квадрат белый». Закрасили. Потом написал: «Память о национальных трагедиях так же священна, как память о победах!» Закрасили. Снова написал. Сделал большую вывеску: «Боровск — музей под открытым небом!» Убрали. Я считаю, что местные власти возглавляют борьбу за безликость Боровска. Сколько моих картин закрашено и уничтожено под предлогом «ожидается приезд губернатора»!..
Между общественным туалетом и городской администрацией много лет была свалка. Когда стали замазывать работы Овчинникова, её вывезли.
— Вот что значит сила искусства! — смеётся художник.
В центре города пятен на домах становится всё больше.
— Здесь была серия картин, 8 сюжетов — «Ратные дела боровчан». Я рисовал, закрашивали, снова рисовал. Картина «Вернём имена из небытия» простояла месяца 4. Её закрасили белилами. Я написал: «Супрематический квадрат белый». Закрасили. Потом написал: «Память о национальных трагедиях так же священна, как память о победах!» Закрасили. Снова написал. Сделал большую вывеску: «Боровск — музей под открытым небом!» Убрали. Я считаю, что местные власти возглавляют борьбу за безликость Боровска. Сколько моих картин закрашено и уничтожено под предлогом «ожидается приезд губернатора»!..
![](/img/users/6033/8eflOEMIKPUO7gZBUbMU.jpg)
На этой стене «обезножили» Циолковского.
![](/img/users/6033/cqLq8JlfiDzbMmAMhcZM.jpg)
Иногда картины замазывают сами боровчане. В доме № 1 на улице Коммунистической мужчина баллончиком уничтожает все работы художника. Хотя чаще местные жители обращаются к Владимиру с просьбой украсить рисунками их дома.
![](/img/users/6033/YRCSp2dKhGBEOOWafMlR.jpg)
Когда-то на этом месте была деревянная избушка, в которой жил голубятник. Его дочь перестроила дом и попросила Владимира Овчинникова нарисовать картину в память об отце. Так на стене дома появился сюжет из фильма «Любовь и голуби».
![](/img/users/6033/uN8fr6s0QUkbXyK8bNs7.jpg)
На гараже Овчинников изобразил владельца с внучкой.
- У него «Запорожец» был, я нарисовал «Мерседес», он остался доволен, - вспоминает Владимир.
![](/img/users/6033/CBu8v8kXKbt1icBxx4BK.jpg)
![](/img/users/6033/FIkyQj70qwbM0Dwd8ZUQ.jpg)
А эта работа посвящена легендарному футболисту, который родился в Боровске, Алексею Парамонову.
- В 1927 году его отца и мать лишают избирательного права за то, что они держали скобяную лавку. Им нельзя было работать по ряду специальностей и давать высшее образование своим детям. Поэтому из Боровска они переехали в Москву, - рассказывает Владимир Овчинников.
«Моё дело правое»
Пока готовился материал, в Боровске сменился мэр. Временно исполняющая обязанности городского головы Анжелика Бодрова обещала вместе с Владимиром Овчинниковым представить проект мемориала на рабочем совещании в областном министерстве культуры. Как нам прокомментировали в новой администрации, на градсовете в Боровске проект мемориала отвергли.
![](/img/users/6033/ld1eo2U4AoTwBhhPfMNJ.jpg)
— Я убеждён, что это правое дело. От правого дела я не могу отказаться, бросить на полпути. Ничего невозможного нет, а вот сломать сопротивление сложно, — говорит Овчинников. - Власть борется не со мной, а с расстрелянными.
![](/img/users/6033/ICKDjg5opsnlZGOGAnZk.jpg)
Фото: Светлана Тарасова, Алёна Митина, Ася Друянова, Владимир Овчинников.
Комментарии:
Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...