Наверх
Репортажи

Павлово-на-Оке:
мечтатели в снопе искр

Путешествие юной москвички по следам "Павловских очерков" В.Г. Короленко
11.05.2017
Дисклеймер1. В ходе опроса подписчиков паблика ВКонтакте «Подслушано в Павлове» от 07.05.2017 было выявлено, что предпочтительнее говорить «в Павлове», однако, не все жители города употребляют эту форму. В прямой речи сохранены авторские окончания собеседников. 2. По просьбе собеседников была сохранена их относительная анонимность. 
I. Быстрый взгляд в глазок истории
Река Ока, металл и искры.
Город Павлово располагается в Нижегородской области – там, где река Тарка впадает в Оку. Здесь живут 58 с половиной тысяч человек на площади ~40 км2 (то есть в 212 раз меньше людей, чем в Москве, проживают на территории, чуть превышающей половину Центрального АО Москвы).
Изначально на месте Павлова располагался «Павлов острог». Относительная близость от Выксунских рудников, обилие лесов (а, значит, и древесного угля), пересечение сухопутных и торговых путей в этой местности привели к зарождению кузнечного дела. В XVII веке село Павлово славилось своими оружейниками, а в XVIII – частично переквалифицировалось на производство столовых и складных ножей, вилок, сахарных щипцов, бритв и замков. Соседние сёла не отставали: в Ворсме производили медико-хирургические инструменты, в Тумботино – ножницы, а в Горбатове жили канатопрядильщики.
В 1890 году журналист и писатель Владимир Галактионович Короленко публикует «Павловские очерки» – картины из жизни бедного, но трудолюбивого кустарного села. Мария Казакова, студентка факультета Международной Журналистики 
МГИМО (У) МИД РФ, решила посмотреть, как спустя 127 лет изменилась павловская жизнь.
Дом купца Гомулина, где сегодня находится Павловский исторический музей
Он заходит к нам в автобус и начинает ремнями щекотúться 
— Лес.медиа
— les.media
II. Дорога туда
1. 22:00
- Пристегнитесь! Все, быстрее, пристегнитесь!
Автобус Москва-Павлово вот уже три часа, как следует по нижегородскому направлению. Крик водителя будит только-только кое-как заснувших пассажиров. Спросонья никто не понимает, что происходит, но замешательство разрешается само собой: в автобус медленно, вальяжно вплывает огромная жующая глыба. Не обращая ни капли внимания на ремни пассажиров, полицейский целенаправленно подходит к не-славянам.
- Первое, на что я обращаю внимание, - знание русского языка. Даже на основании незнания русского языка я могу вас переправить в органы внутренних дел. Понимаете? Это первое, на что я обращаю внимание. Прописка есть?
- Да…
- Где?
- В Москве.
- Улица?
- …
- Сколько здесь?
- Недавно.
- Сколько недавно?
- Месяц.
- За месяц название улицы уж можно было и выучить.
Группка мигрантов хлопает и хлюпает глазами и губами, как ничего не понимающие рыбки. Их уводят из автобуса.
- Кого-то ищут, - улыбается водитель. - Этих увёл. Вот геморрой-то ещё. В Заволжье работают?.. Он (полицейский) заходит к нам в автобус и начинает ремнями щекотúться . Как их отпустят, так и поедем. Что «примерно»?? Сиди в автобусе смирно, а то сейчас и тебя заберут.
Спустя примерно 15 минут мигрантов возвращают, и мы отправляемся дальше.

«Ночь была темна, снег едва белел по сторонам, а вдали по горизонту, казалось, клубились неясными очертаниями какие-то дымные столбы, без огней. Это были, должно быть, кустарники и перелески», – пишет Короленко, а вижу я.
Белые призрачные деревья освещаются фарами автобуса. Создаётся впечатление, будто мы едем меж ворса гигантской зубной щётки, и тьма между щетинок может навеки проглотить наше маленькое существование. 
Наверное, в 1890 году такого не было: проезжая в ночной тьме по возвышению, мы обманываемся, будто по левую руку раскинулось настоящее море. Оно равномерно усыпано золотыми и серебряными звёздочками, как кулич на Пасху сладкими крошечками. Однако это не море, а населённый пункт.
 
На одной из остановок посреди небытия в автобус заходит мужчина, напоминающий сразу всех маленьких, но изворотливых людей из русской литературы XIX века.
- Вы меня уж там высадите… Вот так проедьте и меня там высадите… Уж пожалуйста.
- Да высадим, высадим.
- Вот, держите, пожалуйста.
- До вашей точки проезд 50 рублей.
- Ну, у меня только сорок, уж разрешите. Не взыщите, ну позвольте, я аж от Сотенки еду, уж простите. Я устал, аж от Сотенки еду, уж пропустите…
Пока мужчина проделывает эти словесные реверансы, он продвигается вглубь посмеивающегося над ним автобуса, садится и замолкает. Водитель машет рукой и едет дальше: мол, ну а что с таким сделаешь?

2. 01:30
Остановка в Нижнем Новгороде. Я ошарашена: все пассажиры автобуса выходят. Водитель искренне удивляется, что я остаюсь до Павлова, считая, что здесь какая-то ошибка и что я просто спросонья не поняла, что вот уж и моя остановочка.
Итак, дальше в ночную тьму двигаемся только я, два водителя и чьи-то военные штаны, растянувшиеся в самом конце автобуса. В темноте я даже не очень могу понять, есть ли в штанах кто-то или они лежат сами по себе.
Сочетание я и огромный пустой автобус немного пугает: еду туда, куда люди не ездят. Чувствую себя гордячкой-богачкой в индивидуальном лимузине. Проезжаем мимо огромной вывески «Муравьиные цены», и я, смотря на окружающую меня россыпь пустых кресел, понимаю, что это я — муравей, каким-то странным порывом сознания занесённый в российские глубинки.
Вот уже полчаса, как только я, треск в заложенных ушах, грудной кашель водителя и золотые огоньки в море мрака вокруг.
- Исламистские организации опасны. Необходим запрет исламского фундаментализма. Мечети должны быть закрыты. Братья-мусульмане представляют угрозу, - говорится по радио. 
- Нет, Мухаммед, - раздаётся посреди этой радиотирады за моей спиной. 
3. 1890 и 2017
Владимир Галактионович Короленко добирался до Павлово-на-Оке гораздо проще и спокойнее — правда, дольше и холоднее. Один раз он пишет, что «приехал» в (тогда ещё) село «на пароходе». В другой раз Владимир Галактионович и некий виноторговец, «недавно вернувшийся из Парижа», «наняли просторные сани». Кажется, только просторностью и похожи его сани на мой опустевший автобус.
Спутник Короленко докучает ему рассказами «о парижской толпе, о весёлых французах». В моём случае даже на пути до Нижнего Новгорода не было никого, кто был бы похож на человека, только что прибывшего из-за границы. Ну, разве что из стран СНГ… Треть автобуса — мигранты, треть - мужчины трудоспособного возраста с сильными надбровными дугами, как у питекантропа («Поехали, ё-моё!» - раздаётся от одного из них), треть — женщины старше 35 лет. Девятнадцатилетняя я здесь явно самая молодая.
В моём случае также никто не разговаривает, только радио вмешивается в некрепкие сны: «Исламистские организации опасны. Необходим запрет исламского фундаментализма. Мечети должны быть закрыты. Братья-мусульмане представляют угрозу», - говорится по радио. «Нет, Мухаммед», - раздаётся посреди этой радиотирады за моей спиной.
Однако одно нынешних пассажиров автобуса и Короленко точно объединяет: ни он, ни мы не вслушивались «особенно внимательно» в «характерные рассказы» вокруг нас. Нас «укачивало тихое поскрипыванье» автобуса по шоссе и «полозьев по мягкому снегу», «и туманная, неопределённо клубившаяся даль наводила дремоту». 

4. 02:53
Я прибываю в Павлово в тот же час, что и Короленко. Он пишет, что «приехав, ходил с трёх часов утра в понедельник по павловским улицам», а мой автобус оставляет меня наедине с безлюдным городом в понедельник, в 2:53. 

Павлово встречает тотальной тишиной, прерывающейся на собачий лай, безлюдьем и Большой Медведицей над головой. Наверное, именно так ощущаются прогулки по городу призраков. Происходящее кажется абсолютно нереальным. Я иду, собачий гул нарастает. После внезапного чаячьего звона к музыке ночи прибавляются звуки кита. Это какое-то странное, кажется, предприятие: из стройной медной трубы, возвышающейся над низким кирпичным зданием, с гулом выходит пар. Эта «китогласная» труба находится напротив «Мехинструмента» на территории Сбербанка. Я так и не смогла выяснить даже при свете дня, что заставляет эту трубу издавать посреди ночи столь душераздирающие звуки. Днём труба скрытно молчит. Местные жители, которых я о ней расспрашивала, не подозревают о её предназначении. 

Город в ту ночь разительно отличался от картины, развернувшейся перед глазами Владимира Галактионовича Короленко: «Улицы были полны шороха и той особенной нешумливой суеты, которая как будто приглушается покровом ночи. Мимо нас то и дело проходили группы деревенских кустарей с кошелями за спиной. По сторонам улицы стояли сани, хозяева спали на них, а лошади чавкали сено. Невидимый топот, невидимые голоса и возрастающее в темноте оживление вливались из переулков, наполняя глубокую, тёплую и сыроватую ночь».

Что моя гостиница «Уют», что гостиница Владимира Галактионовича «Париж и Лондон» располагаются на втором этаже, и мы оба добирались туда «с великим трудом и немалой опасностью»: я - из-за гор песка, так как двор новёхонького дома ещё ремонтируется, а Владимир Галактионович — из-за «узкой» лестницы. Он пишет: «Передо мной раскрывались внезапно то какие-то пропасти, откуда слышалось тихое чавканье и жалобные вздохи лошадей, то вдруг отверстие в стене ставило меня в непосредственное соседство с наружною пустотой, где белели старые крыши. Где-то всё мелькал фонарик, где-то кто-то тихо, но свирепо ругался, где-то стучали копыта лошадей и полозья саней тёрлись по деревянному помосту. Вообще царило то же движение в темноте наряду со сном, как на улице».

Владимира Галактионовича встретили «не особенно приветливо» и ему пришлось выдать себя за еврея, чтобы найти хотя бы пару метров для того, чтобы прилечь, потому что везде вповалку лежали «валенщики». «Место, куда я лёг, не раздеваясь, было согрето моим предшественником, подушка пахла чем-то кислым, а по стенам что-то очень подозрительно шуршало», - пишет Короленко. 

За век с четвертью условия в павловских гостиницах заметно улучшились. Меня встречает маленькая, приветливая, пожилая женщина, уверяя, что её прерванный сон вовсе не стоит моих переживаний. Кроме меня постояльцев нет, только на днях ожидается некий «командировочный». Меня поселяют в светлую комнату с большим балконом. Нежное бельё в акварельно-розовый цветочек на двуспальной кровати свежо и похрустывает. Бросив взгляд на рассвет, занимающийся над светящейся синей надписью «Артель», я засыпаю, радуясь, что, как минимум, моя гостиница несравненно уютнее, чем постоялый двор во времена Короленко.
Понедельник, 24.04.2017, 04:01
III. В библиотеке
1. Рассказ Анатолия Николаевича: «Земли минувшая судьба»
По столу в Центральной библиотеке им. Короленко, что на улице Фаворского, разбросаны карточки с видами села Павлово, которые когда-то схематично зарисовал сам Короленко.

- Короленко бывал в Павлове четыре раза , – рассказывает мне заведующая отделом обслуживания Алла Олеговна Милицкая. – На Троицкой горе он делал зарисовки, там церковь у нас была Троицкая. Считается, что Павлово стоит на семи холмах: Семёнова гора, Троицкая, Спасская… Валентина Петровна, где мы записывали, какие у нас горы-то?

Искренне удивляюсь тому, что павловчане с ходу могут назвать хотя бы несколько своих гор. Москва также стоит на семи холмах, но попробуй остановить прохожего на улице и спросить их названия! Вспомнятся, разве что, Воробьёвы горы, да редкому гуманитарию на ум придёт Швивая горка. О существовании остальных многие даже и не задумываются. 
По разным данным, Короленко был в Павлове от трёх до пяти раз. «В.Г. Короленко в Павлове был трижды: в июне 1889 года, в декабре 1890 года, в 1897 году», - сообщается в разделе «К читателям» переиздания «Павловских очерков». (Короленко В. Г. Павловские очерки. ОАО «Павловская типография», г. Павлово. Переиздание с издания РИО Всекопромсоюза и издательства «Крестьянская газета». Москва. 1930 год. 1 стр.) «В.Г. Короленко в Павлове был пять раз: в июне и декабре 1889 года, в апреле и сентябре 1890 года, в феврале 1897 года», - возражает сайт Павловской ЦБС. (http://pcbs.ru/188/)
Рассматривая рисунки Короленко, я слышу голос пожилого мужчины. Это Анатолий Николаевич, его личный фотоархив павловской жизни сейчас размещён на выставке «Земли моей минувшая судьба» на одном из стендов библиотеки. Анатолий Николаевич – невысокий, поджарый, собранный мужчина чуть старше 80-ти лет. 

- Здесь лишь часть моих фотографий, а остальные – фотокопии местных произведений, например, нижегородского фотографа Дмитриева знаменитого, а что-то из исторического музея. Это вот, в рынке, значит, церковь Никольская была жива, и там вот – магазин «Касумов» все его звали. Касум хозяин был, это армянин какой-то там. И торговал он вином. И вот на всю округу – не только в Павлово! – «Пойдём в магазин…» – не в магазин, вернее, а – «Зайдём к Касуму…». И вот там налить можно, всё такое, и я заходил... Но я не поэтому! Я был совершенно, вот как ты, молодой.
Максим Петрович Дмитриев (21 августа 1858—15 октября 1948) — нижегородский фотограф XIX — XX веков, зачинатель российской публицистической фотожурналистики, член Русского фотографического общества, крупнейшего в истории Российской империи творческого союза профессиональных фотографов и фотографов-любителей, существовавшего с 1894 по 1930 год. 
Пожар на павловском рынке в 1960-х годах
- Это вот лично я фотографировал. У нас летом загорелся наш павловский рынок, где сейчас памятник лимону недалеко. Горел рынок очень здорово, сильно. Я сейчас не помню, в каком это году было, это надо у меня там пошеверяться. Где-то в шестьдесят с чем-то году было, но это уже при мне, это я из фотоаппарата «Зоркий» щёлкал.

Анатолий Николаевич выделяет в своей речи букву «о» и лишь намекает на мягкий знак на конце глаголов вроде «пришлось». 

- Вот это мне когда-то давно удалось у кого-то добыть, переснять. Вот у нас фабрика. И кружевное производство у нас было, сейчас нет уже, разве что единично, дома кто-то плетёт. В древнее время в нашем городе на дому кустари занимались производством разных изделий.

Эпитет «древний» Анатолий Николаевич ввернул не для красного словца: многие павловчане действительно времена противостояния «кустарной массы» и «скупщического пресса» считают «древними». Я задумываюсь, насколько далёк от меня 1890-й год, когда Короленко посетил Павлово и опубликовал свои очерки.
Итак, с одной стороны, в этом году умирают Винсент Ван Гог и Генрих Шлиман, а также уходит в отставку Отто фон Бисмарк – до этих людей, кажется, целая пропасть. С другой стороны, в этом году родились Борис Леонидович Пастернак, Говвард Филлипс Лавкрафт, Агата Кристи, Дуайт Дэвид Эйзенахуэр и Шарль де Голль, – а они воспринимаются чуть ли не современниками! По крайней мере, современниками моих бабушек.
Загадка: почему то, что для москвичей – не столь отдалённое время жизни прабабушек и прадедушек, для павловчан – «древность»? Возможно потому, что из села в город Павлово превратился совсем недавно – в марте 1918 года . 
Сегодня Павлово – полноценный город, административный центр. Несмотря на то, что здесь очень много домов с наличниками, а сам город называют «сокровищницей деревянной орнаменталистики» , назвать Павлово «селом» ну никак не получается.  

2. По улице моей который год…
Анатолий Николаевич продолжает:

- А сейчас ни у нас, ни в Ворсме кустарей, наверное, не осталось. Так, самодеи всякие – кто, ну, по-русски скажем, калымят каким-то образом, дома. У нас в старое время, в позапрошлом веке – где-то надо заработать? Получилось, что земельных наделов у нас при домах не было. Микроскопические земельные наделы! Потому что город на горах, и заняться при доме сельским хозяйством было негде. И люди, жители, занимались производством на дому разных товаров. Замки, в основном, всевозможные ножи. А рядом канатное производство расцветало, различные верёвочные материалы производили. Ну как-то старались выжить.

Память о канатном производстве до сих пор закреплена в городе – топонимически. Неподалёку от центра пробегает улица Конопляная, а примыкает к ней Конопляный переулок. Здесь когда-то жили канатопрядильщики, и не было для их ремесла лучшего материала, чем конопляная пенька. Вот в честь "народной помощницы и кормилицы" улицу-то и назвали.
Производство кручёных изделий продолжается, правда, в городе Горбатове Павловского района, в 30-40 километрах от Павлова. Верёвки и канаты производит фабрика «Митра», но коноплю больше не используют – пеньку теперь изготовляют из льна. Однако не всё с тех пор минуло. «Способ производства кручёных изделий не меняется с петровских времён, да и ничего лучше пока не придумано», – уверен Альберт Леонидович Степанов, генеральный директор фабрики .

Не только Конопляная, но и многие другие павловские улицы так или иначе связаны с профессиональной деятельностью жителей: Кузнечная, Красный Металлист, Заводская, Артельная и, наконец, Трудовая улица длиной в 3,5 километра. 

Многие улочки в Павлове романтично посвящены людям, оставившим свой след в литературе: Ломоносову, Пушкину, Гоголю, Белинскому, Лермонтову, Тургеневу, Некрасову, Островскому, Чернышевскому, Толстому, Чехову, Маяковскому, Есенину. И, конечно, почти два километра отдано улице Короленко. Мне, как москвичке, удивительно: несмотря на то, что Островский провёл всю жизнь в Москве, а Белинский – 10 лет, улиц, названных в их честь, в столице нет. А в Павлове – есть, при том, что Островский и Белинский никак не связаны с этим городом. 

Также может показаться, что поэт Игорь Шаферан написал текст песни «На улице Каштановой» на музыку Юрия Антонова, прогуливаясь по окраине Павлова. Здесь и сегодня можно «свернуть» на Виноградную, «постоять в тени» на улице Тенистой, пройтись по Высокой и как будто попасть «в детство дальнее» на Вишнёвой, Луговой и Зелёной. 
 
Тем временем Анатолий Николаевич продолжает свой рассказ.
- Прекратилось кустарное производство, во-первых, не скоро. Труд такой был тяжёлый. Люди столько занимались, работали, что только им хватало поспать несколько часов, а остальное – с раннего-раннего утра и до глубоких сумерек – не сидеть. И потом одному – хозяину семьи, например – во многих-многих случаях нужно было нанимать ещё помощников. Ну нельзя одному сделать что-то по металлу! Надо кому-то, например, ковать что-то, надо нагреть в печи, потом держать на нáковаленях, кто-то там должен стукнуть молотком, ковать-ковать вот так. Поэтому были наёмные рабочие и кустари. И в девяностых годах у нас организовали объединение этих кустарей, которое в дальнейшем преобразовалось в артель. Артель – это небольшой завод, теперь это завод Кирова. 
3. «Москве наша жизнь неинтересна»
Внезапно Анатолий Николаевич сменяет тему:

- Стойте, а Вы павловская?
- Нет, я из Москвы.
- Оха, мама родная! А я-то тут раз… Ууу, так это вот как, из Москвы…
- Вы не любите москвичей?
- Ну почему, у меня даже приятель в Москве есть. Я думал, Вы в Нижнем что-то там изучаете, а Москве наша жизнь, вроде как, неинтересна.
- Почему же неинтересна?
- А фиг его знает! 

Размышляя, он сильно выламывает свои сухие пальцы с развитыми суставами и смотрит в одну точку в районе плинтуса. В его голосе звучит обида.
В этот момент я чувствую свой внутренний долг как-то реабилитировать Москву в глазах павловчан. Причины не любить Москву у всех разные, но все они сматываются в какой-то ком недоверия и отвращения к столице, находящейся в 400 км на западе от Павлова.

Кто-то не любит Москву, потому что это большой город, где только на дорогу уходят часы. Одна из сотрудниц библиотеки недоумевает: «Вот зачем жить в больших городах? У нас тут всё под рукой – и я свою жизнь счастливо прожила. Я не трачу деньги на общественный транспорт, потому что он мне попросту не нужен. Раз – и ты на работе, раз – и в детском саду, раз – и дома. Детей отпускать гулять не страшно: повсюду знакомые, всегда за ними кто-нибудь, да присмотрит».
И вот так всегда! Уезжают погостить – и остаются насовсем! Как будто засасывает всех Москва, всё не насытится! Вот заманивает-заманивает, а потом - раз! - и проглотила! И как будто нет больше человека для деревни! И ведь всё мало ей, будто резиновая, всё поглощает и поглощает. Я всё сына спрашиваю: ну что он там забыл? «Отстань, мам», - говорит, – «нравится мне». И всё тут!
— Лес.медиа
— les.media
В Москве хуже экология. «Я как в Москву приеду, сразу болеть начинаю. Дышать так тяжело – невозможно, особенно в метро», - рассказывает администратор моей гостиницы. Она продолжает: «И люди мимо друг друга – вжик-вжик! – совсем друг друга не замечают, некому улыбнуться! Все ходят, как автоматизированные, будто неживые». Обида связана и с тем, что Москва «забирает» родных людей: «И вот так всегда! Уезжают погостить – и остаются насовсем! Как будто засасывает всех Москва, всё не насытится! Вот заманивает-заманивает, а потом - раз! - и проглотила! И как будто нет больше человека для деревни! И ведь всё мало ей, будто резиновая, всё поглощает и поглощает. Я всё сына спрашиваю: ну что он там забыл? «Отстань, мам», - говорит, – «нравится мне». И всё тут!» – продолжает администратор гостиницы. Кажется, будто в глазах женщины Москва предстаёт дьявольским животным с необъятным желудком, требующим всё новых и новых жертв.

Я уже открываю рот, чтобы начать речь в защиту Москвы, но Анатолий Николаевич не даёт шанса моей апологии, продолжая свою историю:
- Ага, вот так вот, чуть закончу. Организовались – конечно, после уговоров, агитации – там были всё-таки некоторые товарищи передовые («товарищи» в кавычках, конечно – слова «товарищи»-то не было тогда) – и они организовались тогда в такую небольшую артель кустарную. Человек двадцать-тридцать. Сложились финансово, кое-что подкупили из производственного оборудования, удалось даже кỳзницы небольшие сделать для того, чтобы металлом заниматься. И! и дальше Вам бы лучше об этом самой почитать. 
4. Штанге, Зернов, Щеткин – локомотивы павловской истории
Вот так запросто Анатолий Николаевич за несколько минут смог рассказать мне, как то самое кустарное село, в потёмках стекавшееся к фонарям скупщиков – то самое Павлово, жизнь которого с такой скорбью описывал Короленко, – встало на новые рельсы. Но старожил города передумал заканчивать рассказ и продолжил:

- В 90-х годах Александр Генрихович Штанге появился, нерусский по происхождению, как и мы все, наверное. Он сочувствовал нашему городу, нашим обывателям, нашим людям – жутко загруженным труженикам! И он взялся за организацию этой артели. Он был грамотный, приезжий, нездешний, закончил университет – в Петрограде, вроде бы . Он занял денег везде, где можно было, - а человек он был солидный! И возглавил эту артель, до послереволюционного времени. По-моему, только где-то в тридцатых годах он перестал работать, уже не жил. Кстати, и завод у нас имени Штанге был.
Александр Генрихович Штанге действительно поступил на физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета в 1872 году, однако, был исключён вследствие политической неблагонадежности, выразившейся в участии в студенческих беспорядках. С 1879 по 1881 год он числился вольнослушателем историко-филологического факультета Дерптского университета. Изучал русский язык и литературу и вышел из университета со степенью «кандидата русского языка в особенности и славяноведения вообще».
Действительно, Александр Генрихович Штанге скончался 13 ноября 1932 года, и в 30-е годы артель носила его имя. Правда, в 1944 году её переименовали в «Павловскую артель имени Кирова». Посмертно, в 1938 году, советская власть обвинила Александра Генриховича в «стремлении протаскивать идеи народников, а затем меньшевиков». Также «Штанге в прошлом состоял членом «Сергиевского общества трезвости» в г. Павлове, руководимом попами», «кроме того, Штанге был в близкой связи с <...>, оказавшимися врагами народа, ныне изъятыми органами НКВД» . В связи с этими обвинениями, партком артели Штанге счёл, что предприятие не может в дальнейшем носить имя Александра Генриховича. Однако не все согласились с такими нелепыми претензиями: что устно, что во многих документах артель продолжали называть «имени Штанге». Шесть лет потребовалось аппарату власти, чтобы убедить рабочих наконец переименовать артель. 
 
В 1956 году артель имени Кирова стала заводом. Сегодня «предприятие является крупнейшим производителем столовых приборов в России и СНГ», и его продукция «составляет около 30% всего рынка отечественных производителей» .
Примечательно, что Александр Генрихович основал артель в 1890 году, то есть как раз в год прибытия в село Короленко и публикации «Павловских очерков». Позднее, 1897 году, Короленко пишет в своих дневниках: «Штанге производит впечатление человека, удаляющегося уже на некоторую высоту. <...> Артель, я вижу это, держится искусственно, требует совершенно экстраординарных условий и самопожертвования. <...> А ещё Штанге требует, чтоб я побольше написал об артели. Что же писать? Лгать не хочу и не могу. Написать правду – значит толкнуть хоть сколько-нибудь налаженное дело и содействовать его скорейшему разрушению. А может быть я и не прав. Придётся, кажется, опять помолчать…» 
Александр Генрихович Штанге
Источник: https://commons.wikimedia.org/wiki/File:Штанге_Александр.jpg
А вот письмо от Короленко к Штанге от 17 апреля 1891 года: 

«Многоуважаемый Александр Генрихович!
Я получил от одной барышни из Казани четыре рубля, с просьбой передать их той девочке, которая описана в моих Павловских очерках, т.е. дочери Прянишниковой (Блударевой) на Семеньей горе. В виду такого прямого назначения – на сей раз остаётся уже только прямо и исполнить поручение, т.е. передать по назначению. От себя на сей раз для круглого счета прилагаю рубль, которым можете распорядиться, как захотите.
Что у Вас нового? Черкните.
Ваш Влад Короленко» 
Из коллекции Павловского исторического музея
Несмотря на то, что Владимир Галактионович никак не упоминает Штанге в своём произведении, он пишет, что идеи создать артель уже бродили в павловском обществе. Артель мечтал создать Николай Петрович Зернов. Короленко публикует отрывок из его письма. Там как раз описывается, почему для главы артели так важно было быть человеком «солидным», каким был А.Г. Штанге: «Торговцы хихикают, принимая во внимание незначительность капиталов артели сравнительно с их капиталами, и, не стесняясь, высказывают на стороне те препятствия, на которые артель неизбежно натолкнется при ведении дела. Они соглашаются, что со временем для артели дело будет выясняться все более и более, но до тех пор артель, не имеющая, по уставу, права покупать чужие изделия и пополнять ими свой "ассортимент", уже разлетится на этом камне. Мастера, которых изделия необходимы, могут и не попасть в члены артели, тем более что их постараются "придержать", и т.д.»

Свою артель, согласно «Павловским очеркам», создал Дмитрий Васильевич Дужкин. Сотрудники библиотеки им. Короленко выяснили, что прототипом этого героя был купец Пётр Васильевич Щеткин . Старинный дом на улице Красноармейской до сих пор напоминает о нём. Кто-то утверждает, что Щеткин в этом доме жил, кто-то – что дом построен для детей Петра Васильевича с целью устраивать балы, а на старых фотографиях здание подписано как «Фабрика торгового дома Щеткина». Сегодня здесь находится кафе-ресторан «Русь» .

Забавно, что после Щеткина этот дом заняла артель «Кустарь», соединившаяся впоследствии с другими организациями в артель «Металлист». Со временем артель стала заводом, на базе которого было организовано научно-производственное объединение «Мехинструмент» . Это был тот самый «Мехинструмент», труба перед которым так напугала меня китовыми криками в первую ночь в Павлове.
Сегодня ОАО «Мехинструмент» выпускает садово-огородный инвентарь: секаторы, сучкорезы, садовые ножовки, ножи, а также пассажирские сидения для автомобилей, в том числе для знаменитых «ПАЗиков» – автобусов, производимых заводом «Павловский автобус». Во времена Советского Союза «Мехинструмент» полностью обеспечивал садовыми инструментами все союзные республики. 
Дом Щеткина
Источник: https://www.drive2.ru/l/2369961/
5. Закулисье артели
Анатолий Николаевич продолжает импровизированную экскурсию по выставке:
– Нет ли здесь фотографии… Нет, значит, я пожадничал, не дал. Там как раз сидит мужчина–хозяин и мальчишка-паренёк работает. А на этих фотографиях уже начало советского времени. Здесь была артель «Металлист», где тоже производили металлические товары. Вот всё оборудование, какое было в этой артели: тиски, молоток – и вся механизация! А вот можете себе представить? Крутится огромный шлифовальный круг, и от него сноп искр летит вместе с вредоносной пылью, с щепями. И вот эта дамочка затачивает режущий инструмент. Видите? Её руки ничем не защищены даже. Они все так работали. Причём ведь, допустим, зима, открытые помещения, тут пылища! В основном почти все болели туберкулёзом, чахоткой тогда это называлось, потому что по-другому не получалось! Жуткое дело. 
– А это вот – в той же артели химические ванны для обработки готовой продукции. Там делали уже готовый нож столовый, не обязательно перочинный, складной. Чтобы он не ржавел, в этих ваннах покрывали его никелем. А вот кузнецы. Здесь обрезок дерева, как табуретка, на нём нáковаленя – это металлический такой, здоровенный, весом в килограмм тридцать-сорок-пятьдесят куб, и вот на нём нагретый материал куют. Вот делают коромысло, древние меры веса. Оно подвешивалось, как весы: на одном плече чаша, а на другом – гири. Коромысла делались поштучно, на заказ. В месяц из Павлова штук десять-пятнадцать-двадцать выйдет. Если замки сотнями, сотнями, сотнями производились, то таких коромысел делали немножко.
– Токарь – универсальная профессия, ой-ой-ой! Это художник по металлу! Из болвашки, чушки сделать замысловатые такие по чертежам детали! У нас авиационный завод , и моя деталь летала – и, может быть, до сих пор летает! – там, наверху.
Ковка весового коромысла
6. Маята без моста
– А тут у нас мост через реку Тарку. Многие-многие годы, десятилетия его не затапливало, но был один год, 1926, когда было много воды. И в 1932, кажется, затопило и мост сам. А вот через реку Оку у нас моста постоянного нет, и не было. После того, как вода в реке встанет на место, уровень её успокоится, ставили мост наплавной. Река широкая, больше сотни метров. На зиму этот мост, естественно, снимали, иначе его льдом изуродует. А в эту зиму, 2017 года, решили мост наплавной не снимать, а оставить его вмерзшим в лёд. Удобно, конечно, потому что когда мост уберёшь, там лёд тонкий, машина не проходит, только пешком. А у нас Тỳмботино рядом – это большое село. И оттуда люди работают в Павлове, и из Павлова – туда, и каждый день туда-сюда по несколько раз. 

- Так вот, оставили мост, нашли техническое решение такое: пусть он будет вмёрзший. Всю зиму техника ездила по этому мосту, и все были от-так довольны, прям вот хлопали: «Ура! На самом деле!» Только в момент, когда началось интенсивное таяние, мост снова выломали и сняли. Поэтому сейчас в городе разговоры: «Когда поставят назад?» 

- Раньше ходил небольшой катер, таскал на прицепе большую такую баржу. Катер причаливал баржу к берегу, на эту баржу заезжали машины, катер брал на прицеп это дело, и вот так туда-сюда, туда-сюда. Это в совсем ранний период на буксире, на верёвке-канате, катерочек таскал через реку баржу с техникой, а потом и до последнего времени приобрели небольшой технический паромчик, который уже на себя принимал транспорт.
Тỳмботино - ударение Анатолия Николаевича. В основном название села произносится как «Тумбόтино»
Набережная Оки
Так же, на пароме, перебирались из села Тумботино в село Павлово и в XIX веке. Короленко пишет о прибытии Николая Петровича Зернова: «На небольшой круче села Тумботина, отделенного половодьем от глинистых павловских гор, стоял молодой человек. Он недавно еще протащился несколько часов по самой ужасной дороге, продрог, потерял калошу и узнал, что в Тумботине придется еще ждать перевоза. <...> Молодой человек смотрел и забывал скучную дорогу по грязи, забыл о том, что он продрог и промок... Первый паром должен был доставить его в родное село, куда он вез с собою новое дело...»


Из Павловского исторического музей. Личка - местное название шлифовки, полировки. Это было обязательной операцией при производстве металлоизделий.
7. Зернов и братья Фаворские – новаторы на гране пропасти
В «Павловских очерках» где Зернов, там и Фаворский – два друга, мечтавших модернизировать родное Павлово: «Оба родились, получили первые впечатления и выросли в кустарном селе. Отец Зернова был местный почтмейстер, отец Фаворского - протопоп. Таким образом, судьба давала возможность двум мальчикам, игравшим на кручах Павлова с чумазыми мальчишками кустарей, получить основательное образование и заглянуть в свет подальше того, что видно с самых высоких павловских гор. В то время, как товарищи их раннего детства давно уже стучали молотками в убогих мастерских, бились с "низнувшими" ценами и проталкивались в темных улицах к скупщицким огням, Зернов и Фаворский учились в гимназии и затем оканчивали курс - один в технологическом институте, другой - в университете по юридическому факультету».

Короленко продолжает: «Зернов и Фаворский являлись в Павлове третьей партией , пускали в ход новую идею, мечтали образовать такой островок, куда могли бы спастись все утомленные бестолковою борьбой, которой не виделось конца». Фаворский хотел создать в Павлове «ссудо-сберегательное товарищество»: «Зернов и Фаворский мечтали, что они укажут настоящую, более просторную дорогу. Заблудившийся в потемках павловский мир они, видевшие дальше, чем можно видеть с павловских гор, хотели понемногу вернуть к распутью, оставшемуся далеко назади и с которого он свернул на ложную дорогу. Они хотели уничтожить или, вернее, обойти ту стену, которая отделяла мир кустарный от остального божьего мира. Они хотели вывести из-за нее кустарей и указать им этот мир, широкий, разнообразный, заманчивый, с его далекими перспективами, с его изменчивыми запросами».
К "Зернов и Фаворский являлись в Павлове третьей партией...": первые две – партии «бедняков» под руководством Ф.М. Варыпаева и «богачей» под руководством Н.П. Сорокина.
Мечты – мечтами, но закончилось всё печально. Молодой письмоводитель из зарождающейся артели Зернова, Павел Николаевич Александровский, завлёк Андрея Евграфовича Фаворского в народническую революционную группу. В 1874 году участников организации предали суду по делу под названием
«Процесс 193-х», но Андрей Евграфович относительно легко отделался – его признали виновным условно и сослали в Вологду в административном порядке.  
Библиотека имени Короленко
Меня заинтересовало, что как раз на улице Фаворского располагается библиотека имени Короленко. Я спросила Анатолия Николаевича, не Андрею ли Евграфовичу посвящена улица, но оказалось, что улица названа в честь его брата, Алексея Евграфовича. 

– Фаворский – герой социалистического труда, его памятник и фото на центральной улице Куйбышева, где Дворец пионеров. Фаворский не один здешний, их целая семья: и юристы, и священнослужители, и один учёный-химик был. Он большой вклад внёс в производство резины, которая нужна была позарез для покрышек на колёса автотранспорта. Резиновая продукция производилась из кáучука, а у нас ведь его нет в России! Так вот Фаворский открыл и разработал, как это всё сделать, и организовал производство резинотехнических изделий. За это получил звание героя соц. труда, и в честь него назвали улицу. У нас есть и герои, заслужившие звание во время Великой Отечественной войны, и один пахарь-герой. 
Памятник академику Алексею Евграфовичу Фаворскому
8. Акифьев и Варыпаев – защитники «бедноты»
Анатолий Николаевич попрощался со мной и сотрудниками библиотеки, и я стала слушать рассказы о Павлове заведующей библиотекой Аллы Олеговны Милицкой:

– Весь центр города раньше практически проваливался. Из-за карстовых провалов дома, имеющие историческую ценность, снесли из центра, просто убрали. Сейчас уже много лет не случалось такого, всё укрепили как-то. Не так много исторических зданий в центре города осталось – дом купца Алипова, например, – но многие из них реставрировали, и внутри ничего не сохранилось. Вот, например, Короленко писал об Акифьевских палатах, где скупка проходила. Было два дома белых на берегу, остался один.
Погляди, говорит, Аннушка, погляди: вон птички божьи мою пшеничку клюют
— Лес.медиа
— les.media
Немало рассказал Короленко в своих очерках об Акифьевых и их палатах: «Богаты и славны были Акифьевы и высились над всеми остальными богачами, как высится теперь над селом их старинное жилище. <...> С Троицкой кручи хорошо смотреть на село, на реку, на дальние села и на синие леса, дремлющие в дальних туманах... Хорошо отсюда старикам смотреть своими тусклыми глазами и вглубь воспоминаний. И, прежде всего, эти воспоминания останавливаются на белом акифьевском доме.

- Выйдет, бывало, старик на крылец, на ту вон галдарейку, что над водой свесилась, выйдет божий старичок ранним утречком... А вдоль по берегу, вон туда далеко, до самой Дальней кручи, все его поленницы дров лежали... "Погляди, говорит, Аннушка, - а хозяйку его Анной Митревной звали, - погляди: вон птички божьи мою пшеничку клюют". 

Хе-хе-хе! Птички божьи - это людишки, беднота павловская, дровишки у него грешным делом потаскивают. Ничего! Только с телегой не езди, а на руках волоки... не препятствовал... "Птички, говорит, небесные..." А, между тем, в свое время не было здания, которое павловцы разнесли бы с таким удовольствием, как акифьевские палаты...»
"Ночная скупка", художник И.С. Куликов, 1938 год, Павловский исторический музей
– Сейчас, конечно, нет такого социального разделения, о котором пишет Короленко. Все равны! Раньше разделение было по чинам: купцы, кустари и рабочие простые. А сейчас все одинаковые: служащие, рабочие… Ну и те, кто побольше наворовал. Возможности разные, – посмеиваясь, продолжает рассказ Анна Олеговна. 

Говоря о социальном разделении, нельзя не вспомнить Фёдора Михайловича Варыпаева, представителя «бедноты» в «Павловских очерках:
– Фёдор Михайлович Варыпаев был меценатом, а также был известен как предприниматель и общественный деятель. Фёдор Михайлович и цесаревича в Павлово встречал.

Действительно, в 1863 году цесаревич Николай Александрович, сын Александра II, посещал кустарное село и не преминул заглянуть в дом успешного фабриканта, который встретил дорогих гостей хлебом-солью и в окружении всей семьи. Николай Александрович купил у Варыпаева различные изделия, заказал столовые ножи, палаш, шпагу и шашку и впоследствии подарил ему за хорошую работу золотые часы. 
1864. Цесаревич Николай Александрович с невестой, датской принцессой Дагмар, впоследствии ставшей супругой его брата, императора Александра III
Источник: http://ne-nai.livejournal.com/56923.html
9. Из истории павловской архитектуры. Заметки о павловской религиозности
Тот же Фёдор Михайлович произвёл за свой счёт отделку Троицкой соборной церкви в 1850-60-х годах. Среди первых благоустроителей церкви был и Николай Алексеевич Акифьев. С описания этой церкви и начинаются «Павловские очерки»: «На Троицкой горе стоит старая церковь, видная издалека, с пароходов, бегущих книзу по излучинам Оки. Около церкви разбит небольшой садик, в садике находится квадратная площадка с шатровым навесом, заменяющая колокольню. Под этим навесом, на толстой деревянной перекладине, висит громадный колокол, каких немного увидите вы даже и в больших городах. Небольшая калитка в церковной ограде выводит из сада прямо к обрыву Троицкой кручи, а с этого обрыва видны, как на ладони, Ока, заокские луга с деревнями и самое Павлово». На зарисовках Короленко церковь отчётливо прорисована на вершине горы.
Однако сегодня вы этой жемчужинки Павлова не найдёте. В 1922 году из церкви были изъяты все драгоценности, а в 1932 году мощным зарядом взорвали и сам собор. В соседних домах посыпались оконные стёкла. Больше знаменитую на всю округу Троицкую церковь не восстанавливали . 
Павловчане довольно религиозны. Они с охотой отправляются в паломничества и рассказывают о них. В одной из книг библиотеки я нашла посвящение: «Да будет Русская Православная Церковь нашей путеводной Звездой к Добру и Свету!»

На обратном пути из Павлова я попала в один автобус с паломниками. Одним из них был мужчина, которому, по его словам, идёт восьмой десяток. Пока из приёмника ПАЗика раздавалось «А не спеть ли мне песню о любви» и «Коля, живи, а я на волю», старичок убеждал страшащихся дороги женщин: «Раз я с вами еду, все будет хорошо. Я выиграл Жигули за бутылку водки. Покатался, потом продал. Мама умерла, я загадал: «Господи, помоги мне выиграть автомобиль! Я покатаюсь, продам, на вырученные деньги памятник достойный поставлю». Так и случилось. Главное, я цвет загадал, и ровно такого же цвета машину и выиграл. Я человек верующий, и сейчас еду в Павловский... Ой, то есть Сергиев Посад, к мощам».
Троицкая церковь
Источник: Сборник "Павловские святыни". Составитель Ларионова А.А. 1999.
Рассматривая каталоги павловской архитектуры, я замечаю смутно знакомый, почти неприметный белый домик и вспоминаю описание из «очерков»: «На верхушке одного из семи павловских холмов есть старое, в высшей степени ветхое и облупленное здание. Это не что иное, как общественное павловское управление, своим жалким, до неприличия ободранным видом свидетельствующее о полном пренебрежении к внешности. Впрочем, и внутренность этого общественного здания немногим лучше, - общая печать некоторой затхлости и запустения тяготеет над ним, отличая его местными, чисто павловскими чертами», – как ни забавно, но столь ветхое (уже во времена Короленко!) здание управления всё ещё живо.
Сегодня – это самый старый дом в городе, возведённый ещё при Екатерине II для местного богача. На протяжении XIX века, по словам Николая Федотова, директора Павловского исторического музея, здание было «административно-общественным центром села». В 1897 году в одной из комнат заработала Павловская публичная библиотека, праматерь библиотеки им. Короленко . С 1919 года в здании находится школа: сначала там давали среднее образование рабочей молодёжи, а сегодня школа вечерняя и общеобразовательная.
Жилые дома в Павлове
10. Курочки в центре внимания
Короленко записывает слова Аверьяна Иваныча Щетинкина: «Кто знает, отчего это цена, Бог с ней, все низнет! Кто говорит - Москва цены сбила. Конечно, может и это быть. У нас говорится: "В Москве заест, - в Павлове стопорит". Вот все равно на станке: в одном месте заест, - все колеса станут». Я спросила у сотрудниц библиотеки, есть ли сейчас такая же зависимость Павлова от Москвы или от какого-то другого города:

– Раньше мы ездили в Москву за продуктами, когда их здесь не было, но такой прямой экономической зависимости от Москвы, как пишет Короленко, сегодня, конечно же, нет. Мы самодостаточный город, со своими заводами, сами себя обеспечиваем. У нас фабрика своя со своими продуктами. «Павловские курочки», например, и правда, наши, павловские. Магазинчики по всему городу разбросаны, видели?
От курочек пищевых мысль невольно перенеслась к курочкам боевым. Меня заинтересовало, есть ли сегодня кочетиные бои, о которых Короленко пишет как о типичном пристрастии павловчан. Алла Олеговна ответила: «У нас до сих пор проводятся гусиные бои на площади около Дворца культуры». Петушиные бои также не забыты – «уже три сотни лет кипит ими павловская округа» каждую весну. «Павловская порода бойцовых петухов была известна в стране не меньше прославленных английской и малайской» , – сообщается в статье «Павлово: слесарная столица России» нижегородского туристического буклета. Кроме того, в городе проводится фестиваль канареек .

– Люди, которые любят, туда ходят. Как-то раз во время гусиных боёв я проходила мимо и немножко постояла. Они у нас проводятся на окраине города, у кладбища. Гусятники съезжаются с разных мест, привозят гусей разных пород, любители также собираются поглядеть. У нас даже есть памятник гусиным боям, – наперебой рассказывают мне сотрудницы библиотеки, сплетая личные воспоминания в единый рассказ.

Во время нашего разговора в библиотеку пришёл пожилой мужчина, похожий на доброе облачко, с маленьким молочным хохолком на почти полностью облысевшей голове. Он попросил распечатать текст песни Михаила Круга.
- А ведь по Вам и не скажешь, что десятый десяток идет! – воскликнула одна из сотрудниц.
- Да, мне вот уж 91.
- Не скажешь!
- Не меньше сорока минут я каждое утро гимнастикой занимаюсь. Бывает, и не хочется, а надо. Сначала в постели, затем встаю.
- Я вот тоже собираюсь начать, и никак. Хочу скандинавской ходьбой заняться
- Это правильно! Я вот зимой похаживал, очень хорошо.
Как не улыбнуться: теперь мы знаем секрет долголетия!
П.В. Куликов "Блоха-кузнец". Вид в микроскоп. Высота миниатюры - 4 мм
11. Волшебные павловские пылинки
Павлово славится мини-изделиями. Подковать блоху здесь издавна было будничным занятием. В Павловском историческом музее трудно поверить своим глазам: в стеклянном кубе на постаменте ничего нет, только странная пыль. Заглядываешь в микроскоп, а там! Настоящая роза! С лепестками, листиками, изогнутым стебельком.

Александр Куликов, молодой павловский «левша», рассказывает: «В таком деле не обойтись без увеличительного стекла и микроскопа, штихелей и других приспособлений. При изготовлении замков в половине случаев я пользовался самодельными инструментами, например, очень мелкие свёрла вытачивал самостоятельно».

– У нас есть техникум, – хором рассказывают сотрудницы библиотеки, – где учат всем этим промыслам: слесарному, кузнечному и другим мастерствам.

Даже герб города не лишён ремесленной символики. Герб – метафора путешествия павловчан на златой ладье из голубизны речной воды в красноту огненной металлообработки. Молот и искры на парусе ладьи «символизируют традиционную связь поколений павловских умельцев и мастеров сложившегося промысла по художественной обработке металла» . 
Слова Александра Куликова взяты из статьи "Павловский левша" журнала Pavlove.ru. Номер - Июль. №19/2011. Стр. 43
П.В. Куликов "Павловская роза". Вид в микроскоп. Высота миниатюры - 4 мм
12. Фактики со всей галактики:
• В Павлове снимались некоторые сцены из фильма Никиты Михалкова «Солнечный удар» (2014)
• Корнями уходит в Павлово родословная актрисы Наталии Белохвостиковой. В городе есть улица Белохвостикова, которая, возможно, названа в честь одного из предков артистки.
• Во время войны в эвакуации в Павлове находилась оперная певица Валентина Левко. Именно здесь Валентина Ивановна ещё девочкой познакомилась с также эвакуированным работником Большого театра, посоветовавшим ей петь профессионально. Вместе с подругами из школы №1, юная Валентина выступала перед ранеными бойцами эвакуационного госпиталя, пробуя свои силы. 
В Павловском историческом музее, располагающемся в усадьбе купца Гомулина
IV. Из рассказа доброй женщины из села Лаптево, что в 3,5 км от Павлова
1. О топонимах

Вот у нас как? Все говорят "Низ": "на Низу, к Низу", - потому что все дороги вниз идут, к Оке. Кажется, там ведь есть названия: Базарная площадь, Сенная... А никто так не говорит - там всё "на Низу".

Или вот у нас район, где гостиница «Уют» – Ждановский. Почему Ждановский? Потому что завод тут имени Жданова. Это не официальное название района, нет такого на картах, но все всё равно знают, что тут - Ждановский.

Между Низом и Ждановским - Башня. Какая Башня? Нет никакой. А ты, может, уже видела, где наш Биг Бен-то новый, часы поставили? Вот там раньше водонапорная башня стояла. Уже нет давно башни, а это место всё продолжают так называть. 

Ещё у нас есть Байконур. Раньше там поля были, окраины, пустошь, ничего не было. А потом вдруг начали строить, застраивать. Вот и назвали "Байконур". 
Тот самый Биг-Бен на месте водонапорной башни. Появился в 2013 году
Часто автобусы ходят "мимо зоны на кладбище". У нас там не то чтобы тюрьма, скорее поселения заключенных. А дальше кладбище, но это не официальное название, остановки такой нет, однако получается как раз, что автобусы огибают завод и едут мимо зоны на кладбище. А кому приезжему может и показаться, что у нас так бывает... На зоне порешали и на кладбище по-тихому свезли! (Смеётся). Да, интересно.

Татаро-монгольское иго было на нашей земле. У всех нас кровь намешана, нет чисто русских. Если вглядеться в лица, можно черты увидеть. Скулы у многих выделяются.
Сейчас многие речки мельчают, и вот в соседней деревне тоже высохла. Смотрят: а оттуда человеческие кости торчат, всюду понатыканы. Испугались, конечно. Оказалось, что там когда-то было монгольское кладбище. И вот с тех пор аж всё сохранилось. Кто знает, может и вся деревня на костях стоит...

А ещё у нас Муромское направление, царь по нему ехал. Почему Лаптево деревня называется? Потому что останавливались в деревне и коней меняли, а где коней меняли, там пешие путешественники лапти меняли.
2. Подтверждение из жизни (заметки автора)
В кофейню вбегает мальчишка, щедро расцелованный солнцем и в щёки, и в волосы. Забирает у девушки, стоящей за прилавком (по всей видимости, сестры), деньги и чупа-чупс и скрывается так же мимолётно, как и появился. Девушка достаёт смартфон, набирает номер и говорит:
«Ко мне сейчас забегал метровый рыжий инкассатор. Он, конечно, сказал мне не говорить тебе, но мне кажется, тебе интересно, какого фига твой сын шляется на Низу. Да, почувствовала, надушился, Акс-эффектом за версту веет. Сказал, что математику выучил и пошёл гулять, забежал ко мне, взял денег, чупа-чупс и ускакал. Он сказал мне, что ты разрешила погулять «около дома». Пфф, от Ждановского до Низа наш дом-то ведь как раз и простирается, кто ж спорит».
3. О 90-х годах
Страшные времена у нас в деревне были. Выходишь - и тишина. Ни единого детского голоса. А как же деревня без голосов детских! Всегда говорили: петухи да дети, а тут - ничего! Так больно... А сейчас возвращается всё, как лето особенно - так не пройти, ни проехать спокойно: дети на великах туда-сюда! Сразу на душе радостно.

Кстати, о петухах. Приезжает как-то моя родственница издалёка и спрашивает: «А что такое петух?» Мы смеёмся и показываем: «Вот же он!» А она удивляется: «Какой же это петух! Это же кочет!» Не знаю, почему у Короленко "кочетиные бои", у нас в деревне всегда «петух» говорили. А деревня наша недалеко, 3,5 км от Павлова. 
4. Об уме
Это заблуждение, что только городские и образованные люди умные. И наши, деревенские, люди умные, просто, как бы это сказать, на другой манер. У нас бабушка была – не голова, а компьютер! Всё помнила! У кого когда день рождения, когда день свадьбы, как всех внуков и правнуков зовут. Никогда не ошибалась. Иной раз мы от всей души удивлялись: «Бабуль, да как же у тебя всё это в голове-то умещается?» И до последнего в ней эта мощь ума сохранялась. 

Я – первая в моей семье, кто получил высшее образование. Так что же, все остальные дураки что ли были? Нет, таких мудрых людей, как у нас, ещё поискать! Я вообще считаю, что всем от рождения ума одинаково даётся. Так что все эти предрассудки, будто походил-поучился и тут же жизнь познал – бред! 

5. Для сравнения: об уме в «Павловских очерках»
Дмитрий Васильевич Дужкин: «Он в гимназии обучался, а я-с... я свою гимназию проходил... за прилавком-с... Потом он - в университет, а я... с возами, по матушке России, в Польшу да в Украйну... Стало быть, тоже университет, только по другой части. Хе-хе-хе...»
«Проходя свою гимназию и свой университет, колеся по России, Польше и Украине, он закалился, высох на солнце, затаил все, что прежде рвалось наружу, но все же прикидывал свой опыт, свои познания к тому, что говорил, что писал его красноречивый, образованный соперник. Это была своего рода борьба, в которой одна борющаяся сторона даже не знала о своей роли... Своя профессия попросту и без затей стала для Дужкина от этого еще дороже...»
В церкви Вознесения Господня в Павлове. Церковь восстановлена и освящена в 1989 году
6. О добре
Душа-то, она ведь тоже изнашивается. Вот так тому отдашь, тому отдашь и, кажется, ладно. А ведь вовсе не ладно... Понимаешь это уже, когда поздно бывает. Надо для одного беречь, тогда и понимаешь, что такое любовь настоящая. Всегда есть те, кто берегут. Это берегут и несут, даже не знаю, как и словами-то описать.
Вот есть человек, пропитан добром, лучится им. И все порой про себя подумают: "Вот дурачок", а сами питаются от него, сами добром этим заряжаются. И откуда это добро, потребность в отдавании добра берётся? Ведь и не можешь ты устоять и не помочь! Есть, конечно, люди, которые скажут: "Ну, так им и надо", - но основная масса-то!.. Вот на днях сгорел дом у семьи, которая недавно поселилась в деревне у нас. Всё до тла, детишки без ничего сидят. Никто ещё их не знает, а все прибежали, стали в интернете деньги собирать. Хоть сто рублей – но помощь! А та женщина стоит и слёзы рекой: "Вы же нас совсем не знаете. Вы все тут всю жизнь живёте, а мы только приехали. Почему вы нам помогаете?" Вот и откуда эта потребность дарить добро берётся, откуда? Видно, свыше даётся. 
V. Попутные заметки автора
В Павлове минимум светофоров, особенно для пешеходных переходов. Как человеку, живущему в городе, утыканном светофорами, мне было очень непривычно перешлёпывать по свежим лужам огромные перекрёстки, вручив себя лишь собственному наитию и провидению в надежде на спасение от лихой семёрки.
Также здесь трудно найти место, чтобы просто поесть. Кафе, в основном, находятся в центре, и они подразделяются на фастфуд, кофейни и супер-дорогие рестораны с едой по изысканным рецептам. Мои попытки найти столовую с гречкой, пельменями или хотя бы блинами успехом не увенчались.
Останавливаюсь сфотографировать покосившийся дом с выбитыми окнами. «Что за селфи?», – спросил хозяин соседнего дома. Наверное, этим и отличаются большие города от маленьких. В больших всем всё равно, что ты и когда фотографируешь, а в маленьких это воспринимается как посягательство на свою территорию.
- Просто дом очень красивый, - отвечаю я.
- А ну тогда ладно. Фу, перестань! - крикнул мужчина своему псу, не перестающему захлёбываться в праведном лае.
***
Многие пожилые павловчане говорят с акцентом. Но единый говор выделить трудно: кто-то подчёркивает «о», кто-то выделяет «я», а кто-то съедает все мягкие знаки на конце глаголов.
Подростки в Павлове абсолютно такие же, как и везде: «Она как начнёт: «Полин, меня парень бросил, я не сдам экзамены!!!» – ну всё! Вскрыть вены ложкой или пластиковой вилкой! Ой, мороженое захотелось. МакФлурри...» Сочувствую этой девушке, потому что в Павлове нет ни одного ресторана «Макдоналдс».
***
Несмотря на то, что в Павлове, даже на первый взгляд, весьма много пожилого населения, со скамейками здесь проблемы. От своей гостиницы до ближайшей скамейки (у памятника Фаворскому) я шла минут 15, да и тут скамеечки оказались полуразбитыми досками в облупившейся зелёной краске, положенными на землю. Опорных конструкций для скамеек на этом пятачке много, а вот самих скамеек меньше: кажется, будто доски выкорчевали и своровали.
***
Со времен Короленко что-то осталось неизменным: за промен всё так же берут деньги, даже - и особенно - в Сбербанке. Легче сходить в соседнюю Пятёрочку и купить орешков за 30 рублей, нежели разменять пять тысяч в Сбербанке.
Единственный киоск в городе, где продаются открытки с видом Павлова (на Памятник павловскому лимону)
VI. Заключение
Не знаю, чем это объясняется: моей молодостью, одиночеством в поисках или же это характерная черта павловчан, вот только каждый, кого я встречала в этом маленьком путешествии, был ко мне необычайно добр. Люди, которых я видела в первый раз в жизни, были искренне рады мне помочь. В библиотеке мне поставили целый чайник горячего чая и угостили печеньем с конфетками, предлагали принести тёплую кофту на случай, если я вдруг замёрзла. В гостинице мне разрешили оставить свои вещи перед отъездом, не оплачивая дополнительные часы, и вечером я смогла спокойно посидеть и попить чай. В моём родном городе меня, скорее всего, попросили бы уйти, как только пробил бы последний час оплаченных суток. Целую пачку открыток с видом на памятник павловскому лимону сумела достать для меня из секретных закромов продавщица киоска у памятника ПАЗу, хотя во всем городе сувениров с Павлово – раз-два и обчёлся. Сотрудник Павловского исторического музея показал самые интересные, неприметные детали в экспонатах, хотя я не оплачивала экскурсию. За всё моё пребывание в Павлове я не услышала ни единого грубого слова в свой адрес. 

Кажется, что город забрал из своего сельского прошлого только хорошее. Непосильные страдания остались только в музейных застеклённых композициях из маленьких трудящихся скульптурок. Конечно, нельзя сказать, что Павлово сегодня не нуждается в модернизации и государственной финансовой помощи, но и кустарно-скупщическая тьма оставлена далеко позади. 

При этом в Павлове помнят людей, которые помогали свергнуть тиранию беспросветной бедности. Мне пришлось подождать, прежде чем я смогла подойти к памятнику Фаворского-учёного, потому что перед ним стояли родители с маленькой девочкой и что-то ей рассказывали, периодически показывая рукой на серебристую монолитную фигуру. 

Сидя на берегу перед широкой блестящей рекой, смотря по сторонам на разноцветные, будто лоскутные холмы, ловя дыханьем ветер, не устаёшь радоваться тому, что «неприветное детство» Павлова прошло. Сегодня, как писал Короленко: «Вспоминая такие истории, лежащие в основе скупщицкого накопления, - собеседники благодушно смеются» – и лишь смеются, потому что из реальности то прошлое стёрто навсегда.
Выражаю огромную благодарность сотрудникам Павловской библиотеки имени Короленко и сотрудникам гостиницы "Уют" за помощь в подготовке материала.
Библиография:

Литературный источник:
1. Короленко В.Г. «Павловские очерки»
http://dugward.ru/library/korolenko/korolenko_pavlovskie_ocherki.html

Интернет-источники:
1. http://pcbs.ru
2. https://vk.com/pavlovo4u
3. http://famous-birthdays.ru/data/13_avgusta/shtange_aleksandr_genrihovich.html
4. http://www.pzhm.ru/?id=224
5. http://www.nounb.sci-nnov.ru/projects/nmo_name/pdf/6_1.pdf
6. https://www.rutraveller.ru/place/124796
7. https://www.proza.ru/2013/12/31/531

Официальные документы:
1. Нижегородский край и его хозяйство. Материалы Нижгубплана. Сб.1. Н. Новгород, 1925. С. 175.
2. Решение от 21 февраля 2013 года №17. О Гербе Павловского муниципального района. Земское собрание Павловского района Нижегородской области.
3. Протокол №33 заседания парткома артели им. Штанге от 31 октября 1938 года.
4. Численность населения Российской Федерации по муниципальным образованиям на 1 января 2016 года

Другое:
1. Бабич Л. Статьи «Павлово: здесь живут умельцы русской земли», «“Мехинструмент“: многолетнее качество, богатый опыт» и «Инвестиции… в людей». Инвестиции в Приволжском федеральном округе. Павлово-на-Оке 440 лет! 2006.
2. Короленко В. Г. Павловские очерки. ОАО «Павловская типография», г. Павлово. Переиздание с издания РИО Всекопромсоюза и издательства «Крестьянская газета». Москва. 1930 год. 
Стр. 1
3. Ларионова А.А. (составитель). Павловские святыни. 1999.
4. Милицкая А.О. (составитель). Павловские улочки. Центральная библиотечная система Павловского района. Центральная библиотека им. В.Г. Короленко. Павлово, 2013 год.
5. Спиридонов Г.В. Миронов Н.К. Ивакин С.А. Перцев Б.Н. Павлово-на-Оке: К 425-летию города. Волго-Вятское кн. изд-во. Н. Новгород, 1991. Стр. 20-21.
6. Каталог «Нижегородская область. Туризм и отдых». Типография «Нижегородская радиолаборатория». 2003. Стр. 14-15
7. Статья «Павловский левша». Pavlove.ru. Июль. №19/2011. Стр. 43

Материалы из газеты «Павловский металлист»:
1. от 31 июля 2003 года
2. от 30 июля 2011 года
3. от 29 марта 2014 года
4. Грамматин А. История переименования артели. Вырезка из газеты «Павловский металлист»
5. Заворотько И. Об истории переименования Павловской артели имени Штанге. Выпуск от 2 октября 2012 года.
6. Федотов Н. Выставки к юбилею музея. Газета «Павловский металлист». Выпуск от 17.12.2011.

Комментарии:

Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...


  • ЕС
    @LS
    7 years ago

    Замечательный репортаж. Читать - удовольствие!

  • МК
    @undine_su_menulio
    7 years ago

    @LS спасибо Вам большое!